Докшоков Муса Ильясович

                                                         Докшоков Муса Ильясович

Муса Ильясович Докшоков – видный советский и российский государственный и общественно-политический деятель. Он работал секретарем Кабардино-Балкарского обкома КПСС, председателем Совета Министров КБАССР, председателем Избирательной комиссии Кабардино-Балкарии - в самые сложные годы перехода страны из одной общественно-политической формации в другую.

Он родился 3 сентября 1932 года в селении Сармаково Нагорного района Кабардино-Балкарской автономной области. Рано лишившись родителей, вместе с братьями и сестрами, рос и воспитывался в семье дедушки Тамыша Татуевича Докшокова, который был глубоко религиозным человеком и повлиял на то, чтобы внуки еще с детства стали правильно ориентировались во взаимоотношениях людей, воспринимать и различать такие понятия, как добро и зло, порядочность, честность и обман, уважение к старшим и бестактность. В семье много внимания уделялось передаче детям норм кабардинских обычаев и традиций. Переняв от деда его строгость и тягу к справедливости, Муса Ильясович через всю свою жизнь пронес эти качества. Находясь в гуще людей и событий, занимая высокие должности, он в юности, да и в зрелом возрасте постоянно сталкивался с разными по характеру людьми. Приходилось принимать и нелегкие решения, и всегда на ум приходил дед с его тягой к справедливости, порядочности, честности. Люди, которые знали М.И. Докшокова согласятся со мной, что главным в его характере были последовательность, открытость, честность и справедливость.

В школе Муса учился хорошо, старательно выполнял домашние задания, хотя, как и везде, не хватало учебников, тетрадей и, даже, простой карандаш был роскошью. В старших классах не раз хотел бросить учебу, в основном из-за того, что ему было стыдно ходить в школу в штопанной одежде. После получения аттестата о среднем образовании было большое желание продолжить учебу, да и учителя наперебой советовали не останавливаться, но семейные обстоятельства сложились так, что об этом не приходилось думать – он поступил на первую же предложенную ему работу в Сармаково – стал инспектором отдела культпросветработы Нагорного райисполкома. Прошло всего четыре месяца, и в том же 1950 году вдумчивого, не по годам серьезного парнишку избрали вторым секретарем райкома комсомола.

О работе в райкоме комсомола он вспоминал с удовольствием. Молодости свойственно воспринимать жизнь в красках и ему нравилось бывать в школах, трудовых коллективах, в клубах и библиотеках, общаться со сверстниками, вникать в их проблемы, жить их помыслами и устремлениями. Эти общения требовали знаний, определенного кругозора, поэтому Муса постоянно работал над собой, по возможности повышал уровень образованности. Именно здесь в комсомоле он научился работать в команде, четко выражать свои мысли, умению сопереживать и еще много чему. Обрел здесь друзей и необходимые навыки управления. Пять лет работы в Нагорном и Зольском райкомах комсомола, в том числе и в должности первого секретаря райкома ВЛКСМ, и два года учебы в Центральной комсомольской школе прошли быстро – в молодости время проходит незаметно.

В Центральной комсомольской школе при ЦК ВЛКСМ Докшоков М.И. окончил отделение журналистики, а позже - и Кабардино-Балкарский государственный университет по специальности ученый-агроном. В свое время защитил и кандидатскую диссертацию и имел степень кандидата сельскохозяйственных наук.

Осенью 1957 года его пригласили на должность заведующего отделом пропаганды и агитации Зольского райкома КПСС. Эта работа мало отличалась от того, чем он занимался в комсомоле, поэтому легко согласился. Позже довелось некоторое время работать и секретарем райкома партии по сельскому хозяйству. Он часто бывал у опытных хозяйственников, как губка впитывал в себя их стиль и методы работы.

В 1960-1969 годах был первым секретарем Зольского районного комитета КПСС. На эту должность Муса Ильясович шел с тяжелым сердцем. В первую очередь, смущало, что он для такой должности – фактически хозяин района и в ответе за все, что там происходит – слишком молод, ему едва исполнилось 28 лет, но в обкоме партии его отказы не приняли, обещали помочь. По предыдущим работам он в принципе знал проблемы района и начал с укрепления дисциплины и наведения порядка среди руководящего состава. Предпринял и другие меры, не требующие дополнительных материальных затрат, ибо их неоткуда было взять.

Еще в начале своей деятельности, выступая перед партийно-хозяйственным активом, М.И. Докшоков заявил, что не будет искать каких-либо удобств или льгот для себя, своей семьи или родственников, что поддержкой райкома партии и его первого секретаря будут только те, кто ставит общие, государственные интересы выше личных, семейных, кто будет трудится честно, напряженно, результативно. Райком будет освобождать от должности каждого, говорил он, кто будет работать спустя рукава, относиться к делу безответственно, причем освобождать, невзирая на прошлые заслуги. И наоборот, поддерживать, поощрять тех, кто трудится честно и старательно.

Забегая вперед отметим, что впоследствии, занимая еще более высокие посты в партийной иерархии и других властных структурах, Муса Ильясович никогда не отступал от этих принципов.

В должности хозяина района он показал себя энергичным и внимательным руководителем. С самого начало установил себе правило – хотя бы в неделю раз выезжать в сельские населенные пункты и придерживался этого правила. В первую очередь ездил на поля, фермы. Беседовал с простыми тружениками и, как говорится, из первых уст узнавал все о делах в хозяйствах. Люди знали и уважали его. Он умел слушать их, помогал в меру своих возможностей. Многое сделал, чтобы в колхозы и совхозы вернуть специалистов, которые раньше уехали. Помогал хозяйствам внедрять новую технику и технологии – без этого было нельзя, ибо район расположен в зоне рискованного земледелия.

При Докшокове район добился серьезных успехов. С 1960 по1969 год объем производства зерна здесь увеличился на 55 процентов и достиг 34,2 тысячи тонн. Производство мяса выросло в 1,7 раза, молока – на 40 процентов. Заметное развитие получили и другие отрасли. Например, многие помнят знаменитый Каменномостский эксперимент, к которому отношение разное. Но факт остался: именно при Докшокове за достигнутые успехи в обучении и воспитании детей учитель начальных классов этой школы Л.Т. Куготов был награжден орденом Ленина, а директору школы М.А. Камбиеву присвоено высокое звание Героя Социалистического труда.

Бывший заворготделом Зольского райкома партии З.Б. Начоев в своих воспоминаниях пишет: «Пожалуй, он был единственным среди первых секретарей райкомов и горкомов партии, который сам писал свои доклады и выступления, политически и стилистически правильно правил партийные документы. Его доклады и выступления считались эталоном для работников партийных и советских органов. Конечно, все это удавалось ему благодаря высокому интеллекту, глубокому знанию основных форм и методов партийного руководства производством. Все это сочеталось с повышенной требовательностью к кадрам. При этом он всегда старался проявлять объективность. М.И. Докшоков пользовался большим авторитетом у руководства республики».

В 1969-1974 годах М.И. Докшоков работал первым заместителем председателя Совета Министров Кабардино-Балкарской АССР и курировал сельское хозяйство. Пять лет на ответственном посту – срок немалый, а если учесть, что республика наполовину аграрная, то становится понятно, что Докшокову не приходилось легко. Специфику работы он знал прекрасно, поэтому наладил доброжелательные отношения с министром сельского хозяйства КБАССР М.Х. Хачетловым, которого за жесткий стиль работы называли «железный министр», председателем республиканского объединения «Сельхозтехника» М.Ш. Мамхеговым, заведующей сельскохозяйственным отделом обкома партии В.К. Кудзиевой. С секретарем обкома партии по сельскому хозяйству М.А. Кульбаевым они были в дружеских отношениях с молодых лет, поэтому им вместе было комфортно работать, так как прекрасно понимали друг друга. Удалось наладить хорошие деловые отношения и с Ф.Д. Кулаковым, секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству и членом Политбюро, с которым его познакомил Т.К. Мальбахов.

Благодаря слаженной и кропотливой работе всех заинтересованных структур, дела в агропромышленном секторе в те годы значительно улучшились. Здесь не удастся подробно осветить все достижения отрасли в те годы, да и надобности в этом нет. Заметим лишь, что именно в тот период приобрели широкую известность Аргуданский колхоз им. Ленина, Верхнекурпский колхоз им. Ленина, колхоз «Красная нива» Майского района, совхоз «Нальчикский», колхоз «Ленинцы», зверосовхоз «Майский» и совхоз им. ХХ!! партсъезда Майского района, колхозы «Заря коммунизма», им. Шогенцукова, «Ленинский путь», «Красный Кавказ», им. Мусукаева Баксанского района, «Ошхамахо», «Псынадаха», им. Ленина Зольского района, «Москва» и «Сукан-Су» Советского района, племовцесовхоз «Малокабардинский» и колхозы «Заря коммунизма», «Заветы Ленина» Терского района, им. Ленина и «Чегем» Чегемского, им. Красной армии, «Комсомольский» Урванского, им. Чапаева, «Рассвет», «Прималкинский» Прохладненского районов и другие.

За пять лет, что М.И. Докшоков курировал в правительстве сельскохозяйственный сектор, был достигнут значительный рост производства и заготовок сельскохозяйственной продукции. Например, среднегодовые валовые сборы зерновых культур достигли 425 тысяч тонн против 399 тысяч тонн в предыдущие пять лет. Поголовье рогатого скота выросло на 12 с лишним процентов.

Таким образом, налицо явные успехи в агропромышленном комплексе. За эти годы Муса Ильясович хорошо узнал существующие в агропромышленном комплексе проблемы, близко познакомился со всеми хозяйствами республики, обрел бесценный опыт управления иного масштаба, чем до этого, мог бы работать с большей отдачей. Тем более непонятны причины, по которым его сорвали с должности – в 1974 году Муса Ильясович был переведен председателем Комитета народного контроля Кабардино-Балкарской АССР. Должность вроде бы равнозначная, даже, быть может и выше прежнего, но многие начатые проекты остались незавершенными.

Сам Муса Ильясович, с которым мне впоследствии довелось близко общаться, нехотя говорил, что причина кроется в различных аппаратных кознях. Говорили, что К.С. Кушхов очень не хотел, чтобы рядом с ним находился молодой и энергичный первый заместитель, который мог его и заменить в случае необходимости, а кому такое может нравиться, но объективного подтверждения тому пока нет. Более того, возможно сам Мальбахов посчитал опасным для себя иметь под боком грамотного, энергичного и компетентного руководителя, которого уже хорошо знали в ЦК партии и, в последнее время, бывало, в обход первого секретаря напрямую звонили зампреду.

В любом случае, в Комитете народного контроля он лучше узнал состояние дел во всех сферах жизнедеятельности. Эта работа приучила его подробно изучать, вникать дела не только хозяйственников, но и в социальной сфере. Он научился лучше анализировать состояние дел, изучил психологию и лучше узнал многих людей. В этом смысле годы работы в Комитете даром не пропали и обретенный там опыт потом еще не раз пригодился. Встречаясь каждый день с негативом, сталкиваясь с недостатками и нарушениями, получая негатив о людях, о которых он всегда был хорошего мнения, он сумел не ожесточиться и, что важно, уметь различать злостных нарушителей законодательства и проступки по недосмотру, по неосторожности.

В конце 1980 года Муса Докшоков вновь стал востребован на партийной работе и его избрали секретарем Кабардино-Балкарского обкома КПСС, курировавшим сельское хозяйство. Тратить много времени на ознакомление с состоянием сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности не пришлось. Будучи председателем Комитета народного контроля и членом бюро обкома партии, а до этого, как отмечалось, и зампредом правительства по сельскому хозяйству, он был в курсе всех дел и проблем. Главной проблемой было снабжение населения продуктами – катастрофически не хватало мясных и молочных продуктов. И если ресурсы мяса пополняли рынки и потребкооперация, со снабжением молоком были серьезные вопросы, так как молочные продукты можно было приобрести только в государственных магазинах. Недовольство население росло.

Таким образом, стояла задача увеличения производства молока в целом по республике, а значит, необходимо было решить целый ряд проблем, связанных с кормопроизводством при этом не уменьшая посевы зерновых культур. Нужны были технологии, новые подходы к делу. Кроме всего прочего, с нового секретаря обкома никто не снимал ответственности за другие направления работы в агропромышленном комплексе. В годы его работы секретарем обкома по сельскому хозяйству наиболее заметным стал комплексный подход к решению возникающих проблем. Если коротко, Докшоков и здесь сумел переломить ситуацию. К концу его деятельности, как секретаря обкома по сельскому хозяйству, стали заметны явные сдвиги в лучшую сторону: производство качественного сена в хозяйствах республики увеличилось на 19 процентов, сенажа на 25, кормов и корнеплодов –на 23 процента. А сколько сил, энергии, нервов ушло на это – история умалчивает.

Другой вопрос, которому уделял особое внимание М.И. Докшоков – снабжение населения овощами. Беспристрастная статистика свидетельствовала, что овощей в республике производилось достаточно, но не были решены вопросы их своевременной уборки, транспортировки и хранения, поэтому половина выращенного терялось. Такая же картина вырисовывалась и по картофелю, с поправкой на то, что производство картофеля покрывало потребности населения лишь на 30 процентов, а остальное завозилось.

Решением всех этих вопросов Докшоков, и конечно же, не только он, занимались упорно, находчиво и постоянно. Именно поэтому успехи были несомненные, хотя, конечно, и недостатков было немало.

Через четыре года, в декабре 1983 года Докшоков М.И. был назначен председателем Совета Министров Кабардино-Балкарской АССР. Здесь он работал до 1988 года. Работа в правительстве для него не была чем-то новой или незнакомой. Он ни одного дня не порывал связей с Советом Министров. Будучи председателем Комитета народного контроля, он оставался членом президиума Совета Министров, хорошо знал всех в правительстве, знал кто и на что способен, имел достаточно полное представление о проблемах, которыми предстояло заниматься с первых же дней.

Совет Министров имел свой план работы, утвержденный Верховным Советом КБАССР и одобренный обкомом партии, так что он без раскачек приступил к работе. При этом важно иметь в виду две неписанные правила. Первое, Председатель Совета Министров, конечно же, по всем законам является руководителем высшей исполнительной власти в республике, но реальная власть была у обкома партии и с этим нужно считаться. Или не соглашаться занять должность. Наличие плана - это хорошо, но не согласовав с обкомом ничего не принято решать – нужно получить принципиальное согласие. Имеется ввиду серьезные и крупные проекты, и это не касается текущих дел. Второе. Несмотря на деликатность такого зависимого положения Председателя Совета Министров, он должен при определенных обстоятельствах проявлять твердость, волю, самостоятельность и уметь брать на себя ответственность за те или иные решения. Иначе ему грозит полная утеря авторитета, несмотря на прошлые заслуги. Иначе говоря, власть председателя Совета Министров республики, разумеется, достаточно авторитетна, но если председатель сам не позаботится о сохранении своей чести и собственного, независимого от должности, авторитета руководителя, то успеха ему не видать. Эти тонкости особенно важны в условиях Кабардино-Балкарии, где все хорошо осведомлены обо всех нюансах.

В этом плане У Мусы Ильясовича никогда не возникало никаких проблем, пока первым секретарем обкома партии оставался Т.К. Мальбахов. Они хорошо знали и понимали друг друга. Однако, со временем все изменилось: и страна с начатой в верхах перестройкой, и в республике – в связи с уходом Т.К. Мальбахова на пенсию, и приездом в республику Е.А. Елисеева в качестве первого секретаря обкома КПСС.

Сейчас это практически никому не интересно, но для тех, кто работал в то время, ясно: что Елисеев был направлен в республику с целью дискриминации Кабардино-Балкарии, как значимого субъекта Федерации, с задачей принизить роль руководящих органов республики в ее развитии, опорочить некоторых должностных лиц Кабардино-Балкарии в глазах общественности и высших органов власти страны. Такое отношение стало следствием сложившейся личной неприязни сотрудников низовых структур ЦК партии, а конкретно курирующих нашу республику ответственных работников.

Мальбахов, пользующийся достаточно большим влиянием на самом верху партийно-советской иерархии, не очень жаловал этих инструкторов ЦК, считал ниже своего достоинства вступать с ними в пререкания, а те мстили ему в меру своих возможностей. Результатом стало смещение Тимборы Кубатиевича с его должности. Однако, этого было мало. Надо было перед высоким начальством показать, что они не зря подвели Мальбахова к освобождению. Стоит упомянуть и то, что усилия нашего куратора Алехина и иже с ними наложились на нескрываемое желание Генерального секретаря не работать с такими авторитетными кадрами, как Мальбахов, так как они могли вслух не согласиться с политикой власти Горбачева. Возможно, здесь были заложены и личные желания самого Елисеева на фоне вскрываемых недостатков сделать себе авторитет.

Начал новый секретарь обкома партии с того, что садился в микроавтобус с группой министров, других должностных лиц, останавливал машину в местах скопления людей и при людях подвергать обструкции своих спутников. Это происходило на продовольственном рынке, рабочих столовых, предприятиях. В общем везде, где могли услышать его возмущения, видеть его бескомпромиссную борьбу с заржавшимися чиновниками. Но известно, что на фальши далеко не уедешь. Народ быстро раскусил уловки нового первого секретаря и перестали обращать внимание на его постановочные спектакли. Вскоре он и сам понял всю дешевизну этих фарсов, во время которых на глазах у людей устраивал шумные разносы. Из-за них он любимцем народа не стал. Тогда он достал из шкафов запыленные папки с компроматами, которые в свое время изготовили куратор из ЦК КПСС Алехин, его сподвижники из нашей республики, а также анонимщики.

В этом месте следует несколько отступить от темы и кратко рассказать об этом Алехине и вообще о политике центральных органов власти в отношении национальных республик – без этого многие вещи не будут понятными.

Назначение Елисеева в республику, где во главе республики за все годы советской власти, за исключением десяти послевоенных лет, стояли руководители из местной национальности, как и аналогичный шаг по отношению к Северной Осетии, было отражением возросшего в 80-е годы не только недоверия руководства ЦК КПСС к национальным республикам, к их кадрам, а возросшая тенденция явного укрепления шовинистических устремлений. Эта тенденция отчетливо проявилась с приходом на должность Генсека ЦК М.С. Горбачева и секретарей ЦК КПСС Лигачева и Яковлева, курировавших кадровую и идеологическую работу в партии.

Давление на национальные республики и их партийные организации не только из ЦК, но и по линии других центральных органов заметно усилилось после того, как было создано и целенаправленно раздувалось так называемое «узбекское дело», которое, по замыслу М.С. Горбачева и его сподвижников, должно было помочь сделать «национальные окраины» более послушными. Теперь мы знаем, чем закончились эти неблаговидные замыслы. Но тогда «узбекское дело» было использовано для беспрецедентного давления на все республики Северного Кавказа. Один за другим появился целый ряд постановлений Секретариата ЦК КПСС, такие, как о борьбе с нетрудовыми доходами, о занятости трудоспособного населения, о нарушениях жилищного законодательства и другие, в которых тенденциозно и необъективно оценивалось состояние работы партийных и советских органов республик Северного Кавказа, предъявлялись к ним неправомерные требования.

В Кабардино-Балкарии это проявилось борьбой с балкарскими женщинами, которые вязали шерстяные изделия и продавали их туристам и отдыхающим, с кахунскими домохозяйками, выращивавшими прекрасные помидоры у себя на приусадебных участках, которыми снабжали население своего района и Нальчика. Власти вынуждены были бороться с теми, кто строил более просторные дома в собственных усадьбах с учетом подрастающих детей, и не дай Бог, если он был выше или шире, чем кто-то установил в Москве, тогда надо было его сносить. Генеральный директор строительного объединения «Каббалкпромстрой» построил в отдаленном селении дом, чтобы проводить в нем свободное время, а инструктор ЦК КПСС ходил по нему с рулеткой и мерил квадратные метры. Выяснил, что дом превышает установленные нормы на четыре квадратных метра и заставил его привести строение в соответствие. У людей забирали дома и усадьбы в сельских населенных пунктах, оставшиеся в наследство от родителей, если у них имелось жилье в городе.

Ярким подтверждением политики центра по запугиванию окраин стала форменная репрессия, которая обрушилась со стороны ЦК КПСС на партийные и советские органы нашей республики в 1985 году. Поводом послужили события в одном из воинских эшелонов, следовавших с призывниками в Афганистан. Действовал старый испытанный способ — обострить обстановку, выразить недоверие к кадрам, унизить и обескуражить местных руководителей, чтобы легче было ими командовать. Это уже было однажды, когда из-за обыкновенной мальчишеской драки, случившемся между призывниками, был снят с работы председатель Совета Министров КБАССР, один из ярких лидеров республики Асланби Ахохов. Это было в 1969 году.

Геннадий Васильевич Кулик – бывший министр сельского хозяйства РФ, депутат Государственной Думы, Владимир Иванович Бердюжа – бывший министр сельского хозяйства КБР и бывший председатель СХПК «Ленинцы», Муса Ильясович Докшоков – бывший председатель Совета Министров КБАССР, Георгий Маштаевич Черкесов – бывший председатель Правительства КБР в гостях у Николая Никитовича Евтушенко.

О беспорядках, которые имели место в результате безответственности военнослужащих, сопровождавших призывников в Афганистан в июле 1985 года, было принято специальное постановление ЦК КПСС, в котором партийным и советским органам Северо-Кавказского региона предъявлялись необоснованные обвинения.

В республику одновременно прибыли четыре бригады проверяющих: из ЦК КПСС, Прокуратуры России, МВД СССР, Министерства обороны и Северо-Кавказского военного округа. Проверка по всем линиям шла целых десять дней. Проверяющие вели себя с проверяемыми, как с подследственными, как с преступниками, унижали их, часто оскорбляли. Как и следовало ожидать, они пришли к выводу, что в республике все плохо. Плохо с патриотическим, интернациональным и атеистическим воспитанием, неудовлетворительно осуществляется подготовка молодежи к службе в армии и т. д.

Обсуждение на бюро обкома партии, горкомов и райкомов КПСС материалов проверки комиссии и «Записки отделов ЦК КПСС о фактах серьезных беспорядков среди призывников воинского эшелона, следовавшего по маршруту «Батайск — Мары», завершилось тем, что под давлением представителей ЦК полутора сотне руководящих работников республики были вынесены партийные взыскания. Это была акция, специально инспирированная по инициативе Лигачева, Разумова и других, призванная посеять семена недоверия к республике, ее людям. И происходило все это в период провозглашенной перестройки, демократизации общественной жизни, что свидетельствовал о том, что все провозглашенные и ожидаемые изменения в жизни общества –были не что иное, как фикция.

Росчерком пера или желанием группы лиц, была перечеркнута вся работа областной партийной и комсомольской организаций, советских органов. При этом совсем не принималось в расчет то, что ни один из многих сотен солдат и офицеров — воспитанников республики, оказавшихся в составе контингента Советских войск, воевавших в Афганистане, не дрогнул, не сбежал, не предал. Многие из них за храбрость и мужество получили боевые награды, получили неизлечимые психологические травмы, десятки и сотни воспитанников Кабардино-Балкарии отдали свои жизни, были тяжело ранены, выполняя приказ Родины, который, как потом стали утверждать, неизвестно кто отдавал.

Представители ЦК и прокуратуры, прибывшие из Москвы, утверждали, что в беспорядках, учиненных в эшелоне, принимало участие 15 призывников из Кабардино-Балкарии. Но это было преднамеренным преувеличением, цель которого — сгустить краски. Тогда никто не прислушивался к аргументам, но спустя четыре года выяснилась правда. Адвокат А. Дикинов, занимавшийся делом призывника Тохова из селения Каменномостского —  единственного нашего парня, осужденного по этому делу, доказал невиновность и этого единственного осужденного. Он это сумел сделать вопреки яростному, заинтересованному сопротивлению соответствующих инстанций Министерства обороны и Северо-Кавказского военного округа, Дикинову удалось установить невиновность Тохова, добиться отмены приговора и освобождения его из тюремного заключения с возмещением нанесенного ущерба. Таким образом выяснилось, что все обвинения бригад проверяющих ровным счетом ничего не стоили, все он были высосаны из пальцев недобросовестных людей, направленных к нам для дискриминации республики, для запугивания ее руководителей.

По сути, так и получилось. Докшоков был единственным, кто не захотел смириться с унижением такого количества людей в связи с событиями в эшелоне с призывниками. Для него, честного и принципиального коммуниста, каким Муса Ильясович оставался до конца своих дней, было важным довести дело до логического завершения. Он считал, и себя частично виновным, что во всем этом есть и его вина. Его не покидало ощущение своей вины за то, что тогда, в 1985 году, он не сумел постоять за республику и допустил принятие необоснованных решений. Поэтому, воспользовавшись предоставленной возможностью, в феврале 1990 года он выступил на пленуме обкома партии и охарактеризовал указанные события, как акцию, инспирированную высокопоставленными функционерами партии, а решения, принятые по ним под давлением ЦК, как необоснованные и репрессивные. Внес предложение отменить их. Я тогда заведовал идеологическим отделом редакции газеты «Кабардино-Балкарская правда» и присутствовал там, видел, как участники пленума с облегчением восприняли спокойную и аргументированную речь М.И. Докшокова. Оратора провожали с трибуны продолжительными аплодисментами. Конечно, здесь присутствовало и глубокое уважение к несгибаемому и последовательному коммунисту, который никогда не считал возможным промолчать о явной несправедливости.

Однако, обком партии не стал спешить с принятием решения по инициативе Докшокова. Это и понятно, инициаторы той акции — Лигачев, Разумов — еще работали в ЦК и были в силе. Пришлось вернуться к этому вопросу еще раз. Муса Ильясович заявил руководству обкома, что если в ближайшее время не будет принято решение по данному вопросу, то оставляет за собой право вновь поднять этот вопрос на очередном пленуме обкома партии. Вскоре после этого решения бюро обкома, горкомов и райкомов партии по данному вопросу были отменены.

Одним из свидетельств усиления националистических тенденций в политике горбачевского руководства ЦК КПСС была выдвинутая в одной из записок ЦК, разосланной в местные партийные организации. Речь идет о «теории» горизонтального перемещении народов. Здесь тоже не было ничего нового – повторялась сталинская практика перемещения народов – на этот раз на Дальний Восток, Амурскую область и Приморский край. Была разнарядка, где указывалось количество семей, подлежащих переселению. Когда этот злосчастный Алехин узнал, что из 60 семей, подготовленных к переселению семей, три семьи кабардинские, одна — балкарская, остальные — русской национальности, он рассвирепел. Не скрывая свое неудовлетворение, он начал выговаривать председателю Совмина, периодически напоминая о записке ЦК и содержавшейся в ней установке.

Вернемся к периоду начала работы Елисеева в Кабардино-Балкарию. Было бы глупо пытаться представлять его человеком ограниченным. Нет, Е.А. Елисеев умел думать и анализировать. Поэтому, когда из поднятого из былого компромата ничего не удалось выудить, он, видимо, понял, что Кабардино-Балкария — не «туземный край», как он представлял его себе до приезда в Нальчик, а вполне светская и цивилизованная республика, и многое из того, чем его «напичкали» в Москве по поводу состояния дел, отношения кадров к работе и т. д., мягко говоря, не соответствует действительности.

Однако в новой, непривычной обстановке, в кругу людей, которых он плохо еще знал, Елисееву не удавалось освободиться от плена ложных представлений и предубеждений, которые внушили ему и продолжали внушать московские функционеры. Но после того как он сам успел разобраться во многом, все же его продолжали одолевать сомнения и подозрительность к окружающим, он принимал на веру то, о чем ему говорили номенклатурные шептуны, а то и просто случайные люди.

Одним из них было принятое на веру первым секретарем обкома утверждение, будто бы при распределении жилья в Нальчике обижают русское население, квартиры в основном получают кабардинцы и балкарцы. Елисеев охотно поверил этой сплетне и распалялся каждый раз, когда на бюро обкома обсуждались вопросы, связанные с распределением жилья, соблюдением жилищного законодательства.

Чувствуя, что Елисееву нравится находиться во власти заблуждения, нежели попробовать разобраться в деле, М.И. Докшоков предложил создать комиссию, проверить состояние дел. Проверка выявила кое-какие нарушения при распределении жилья, как же без них, но голословное утверждение о том, что при распределении квартир русских обходят, было начисто опровергнуто с помощью цифр и фактов. Оказалось, что из 3746 квартир, выделенных гражданам Нальчика в 1984—1986 годах, 1937 квартир, или 52,2 процента, предоставлены лицам русской национальности.

Конечно, такие «разборки» случались часто. Вернее, они шли одна за другой. У руководителей республики оставалось все меньше времени спокойно работать над серьезными проблемами.

Однажды Мусе Ильясовичу вместе с ректором КБГУ В.К. Тлостановым и завотделом науки и учебных заведений обкома партии Х.Г. Тхагапсоевым пришлось заняться выявлением того, кто же учится в наших вузах и техникумах, откуда и какой они национальности. Надо было отмести очередную ложь о том, что в вузы и техникумы республики принимают только представителей коренных национальностей, а русских туда не пускают. Выяснилось, что в КБГУ за пять лет (1981—1985) было зачислено 38,3 процента из числа подавших заявление, в том числе русских — 49,2 процента, кабардинцев — 37,0, балкарцев — 37,9, других национальностей — 37,5 процента. Проблема заключалась не в дискриминации, а в значительно меньшей рождаемости в русских семьях и в миграции из республики, особенно в сельской местности, и связанном с нею незначительном количестве выпускников средних школ. Авторы этих наговоров не учитывали, что значительно больше выпускников русской национальности выезжало за пределы республики и поступало в вузы других городов страны, имея для этого явное преимущество именно из-за их национальной принадлежности.

Вслед за этим у Елисеева и его друзей возник новый вопрос, требующий разбирательства: кто и кого кормит в республике? Неизвестно, откуда он это взял, но Елисеев не раз утверждал, что представители местного населения захватили всю непроизводственную сферу, а в сфере материального производства гнут спину выходцы из других национальностей. Это было похоже на самую рядовую уличную сплетню, на которую было падко большинство тогдашних деятелей из ЦК КПСС. Они в последние годы с удовольствием заглатывали любую наживку, лишь бы она пахла дурно и унижала достоинство республики, но все это первого секретаря обкома не смущало.

Отвергнуть и этот поклеп для М.И. Докшокова было не трудно, ибо существовали государственные статистические данные — «Распределение занятого населения отдельных национальностей по отраслям народного хозяйства», состав­ляемые ЦСУ КБАССР ежегодно. Они свидетельствовали: из общего количества работающего населения (кроме занятых в личном подсобном сельском хозяйстве) в отраслях материального производства трудилось 73,4 процента, в том числе русских — 74,3 процента, кабардинцев — 80,1, балкарцев — 73,1 процента от их числа. Заодно уточнили, кто же занят в самой трудной отрасли — сельском хозяйстве и выяснилось, что 60 процентов кабардинцы. Из статданных стало ясно, что из 75 тысяч человек, занятых в непроизводственных отраслях, русские составляли 25,9 процента, а кабардинцы — 20,2, балкарцы — 30 процентов.

- Казалось, должно быть ясно, что пора кончать с подобными разборками и использовать драгоценное время на решение важных вопросов, стоявших перед нами. Но сделать это не удавалось. И дело здесь было не только в Елисееве, на которого также оказывалось давление, и он поневоле был запрограммирован на недоверие к местным работникам, а в позиции и действиях камарильи, окружавшей высокопоставленных перерожденцев в руководстве КПСС — Горбачевых, Яковлевых, Лигачевых,— старавшейся все больше и больше культивировать в партии и стране недоверие к национальным республикам, которая и загубила в конечном итоге партию, скомпрометировала социалистические идеалы в глазах своих соотечественников и миллионов людей во всем мире, - пишет в книге своих воспоминаний М.И. Докшоков.

Надо отметить, что ЦК КПСС, направляя работников из центра в республики, и раньше особенно не утруждал себя тщательностью их отбора и тому есть немало примеров. Например, В.С. Фатальников, направленный в республику в качестве министра внутренних дел КБАССР из Краснодарского края, своему уровню и подготовке он не был способен руководить МВД республики, это был случайный человек. О его безответственности, низком интеллектуальном уровне, нечистоплотности как работника, порочащих связях с деятелями теневой экономики было известно многим.

Тем не менее в отделе обкома партии, контролировавшем работу административных органов, делали вид, что не замечают положения, которое складывалось в руководстве МВД республики. Фатальников пользовался этой поддержкой, что позволяло ему уходить от ответственности. При этом он позиционировал себя честным человеком и неуважительно отзывался о жителях и должностных лицах Кабардино-Балкарии. Будучи патриотом и прямолинейным человеком, М. Докшоков не мог этого терпеть, и однажды, на одном из заседаний бюро при обсуждении вопроса о работе Министерства внутренних дел, когда он не смог ответить на большинство вопросов, связанных с недостатками и нарушениями в работе органов внутренних дел республики, Муса Ильясович не выдержал. 

— Вы все время твердите, что вам не дают работать, что одолевают звонки из Дома Советов. Скажите откровенно, кто они? Кто вам мешает? Назовите фамилии.

Его активно поддержал и Председатель Президиума Верховного Совета КБАССР Б.К. Чабдаров, известный своей честностью и порядочностью, и они уже вместе снова потребовали назвать фамилии тех, кто таким путем пытается выгораживать преступников и мешает работе МВД. Фатальников не смог назвать ни одной фамилии. Тогда они напомнили министру, что он приехал в Кабардино-Балкарию из мест, где начиналась «медуновщина» (по фамилии осужденного коррупционера-первого секретаря крайкома партии), под «лучами» которой он сформировался как работник правоохранительных органов. Конечно, ответить ему на это было нечего.

Из приведенных фактов можно судить, как тяжело было работать местным органам власти. Все это требовало немалых затрат нервов, выдержки. Кроме того, нужно было качественно делать ту работу, для которой они были выбраны. Выбраны временем, в котором жили. Выбраны людьми, ради которых они жили

Алехин продолжал вести себя необъективно и после ухода Т.К. Мальбахова на пенсию. Его задача теперь состояла в том, чтобы поприжать и унизить тех, кто работал с Мальбаховым, и возвысить над ними нового первого секретаря Е.А. Елисеева. А заодно и показать, что не зря был освобожден от должности Т. Мальбахов. Поэтому основным занятием его, как куратора ЦК, оставался сбор компромата на местные кадры. Он имел в Нальчике постоянный штат анонимщиков, с которыми систематически общался во время пребывания в республике и даже звонил им из Москвы. В свой очередной приезд он собирал у сутяжников жалобы и уезжал. Через некоторое время возвращался, чтобы проверить спровоцированные им же самим жалобы.

Докшоков М.И. довольно долго терпел все эти превратности, но в какой-то момент решил все бросить. Постоянная нервотрепка не оставляла сил, а замкнутость цикла – надежд. Можно было, конечно, продолжить борьбу, но, оглядевшись вокруг, он не нашел среди соратников достаточное число людей, на которых можно было положиться. А как человек умный, он понимал, что война с ветряными мельницами особого эффекта не приносит.

О намерении уйти с поста Председателя Совета Министров КБАССР он объявил Е.А. Елисееву в начале октября 1988 года, сославшись на болезни, которые нужно лечить. Тот отговаривал, предлагал уехать на лечение в Москву, но М. Докшоков был тверд и настоял на своем. И тогда, и после было немало людей, которые осуждали его за эту добровольную отставку, справедливо полагая, что ушел единственный человек, способный постоять за справедливость. Как бы там ни было, поступок был совершен, и он вписывался в логику его образа: сделай все, что можешь, остальное оставь.

Меньше, чем через год Муса Ильясович вновь был востребован и ему в ноябре 1989 года было предложено возглавить Центральную избирательную комиссию Кабардино-Балкарии. Он колебался. С одной стороны, причины по которым он ушел с высокой должности никуда не делись. С другой стороны, человеку, который всю жизнь провел в гуще людей и событий, сразу отгородиться от реальной жизни трудно – по себе знаю. Если даже отгораживаться, это дастся слишком тяжело, часто цена тому – здоровье и жизнь, так как тяжелые раздумья, упреки в свой адрес, измененное отношение окружающих губят человека. Он все это знал, но лишний раз убедился в этом за тот неполный год, что был не у дел.

Кроме всего прочего, к тому времени в Закон о выборах были внесены существенные изменения, которые по мнению понимающих людей давали возможность проводить выборы в Верховный Совет КБАССР на более демократичных условиях, чем до тех пор.

В данном очерке мы речь ведем о личности Мусы Докшокова, это ясно, но объективное описание его деятельности в качестве председателя Центризбиркома невозможно, если не осветить, хотя бы частично, общественно-политическую ситуацию в Кабардино-Балкарии конца 80-х – начала 90-х годов, самых сложных, на мой взгляд, в новейшей нашей истории.

Итак, политические процессы в России, вызванные перестройкой общественной жизни, объявленной М. Горбачевым, привнесли осязаемые изменения в жизнь кабардино-балкарской общественности. Центральные средства массовой информации развернули невиданную борьбу против коммунистической партии, ее идеалов и целей. Одновременно шли открытые и скрытые процессы роста национального самосознания, чему способствовали появление независимой печати, свободное обсуждение проблем национальной жизни.

Этот процесс можно разделить на два этапа. Если первый этап 1985-1989 годы отличались периодом становления, робкого освоения появившихся прав и свобод, умилением от обилия свободы, несмелых проб своих сил, то второй этап – с 1989 по 1993 год включительно - трудно поддается однозначной оценке: от появления признаков организационно самостоятельной деятельности общественных организаций до скатывания к политическому экстремизму, от бессилия властей до их окончательного конституционного становления, от политической безграмотности населения до освоения азов демократии и осознанного участия в политическом переустройстве страны.

В этих условиях в Кабардино-Балкарии, как практически и во всех республиках России и странах СНГ, обострились и этнические проблемы. Началом в изменениях политической обстановки в нашей республике явилось создание общественных объединений «Ашамаз» и «Ныгъыш», начавших свою деятельность с обмена мнениями о культурном возрождении наций, вопросами изучения родных языков в общеобразовательных школах. Позже появились любительские объединения «Адыгэ хасэ» и «Тере», которые, подчиняясь закону инерции, плавно переросли в общественные организации, с каждым разом накапливая силу. На сцене также появлялись и исчезали политические партии и движения.

В такой ситуации в ноябре 1989 года председателем Центральной избирательной комиссии Кабардино-Балкарии был назначен знаковая фигура – за год до этого добровольно ушедший с поста председателя Совета Министров КБАССР Муса Ильясович Докшоков. Человек умный, имеющий большой жизненный опыт и бесценный опыт работы в высших органах республиканской власти, он понимал, к чему движется жизнь в стране, не питал иллюзий что-либо существенно поменять, но ему казалось, как он пишет в своих мемуарах (М.И. Докшоков «Главная привилегия – ответственность за других»), «… что новшества, которые накануне были внесены в закон о выборах, пусть еще не такие основательные, но открывали возможность провести выборы в Верховный Совет КБАССР на иных условиях, более демократичных, чем до сих пор, когда формирование парламента республики было монополией обкома КПСС, областью, куда не имели права вторгаться даже органы советской власти, как в центре, так и на местах».

Процитированная фраза, как ничто другое характеризует характер и образ мыслей нового председателя Центризбиркома, его неизменную позицию по отношению к порядку и справедливости. Наряду с этим, он четко и ясно дал соответствующую оценку избирательной системе, существовавшей в СССР.

Выборы в Верховный Совет Кабардино-Балкарской АССР двенадцатого, как оказалось, последнего созыва, были назначены на 4 марта 1990 года. Впервые были введены альтернативные выборы, и по новому законодательству, избиратели получили право выдвигать по округу по два и более кандидата в депутаты. Кроме того, избиратели теперь имели право выдвигать кандидатов по своему месту жительства. То есть, могли собраться человек 15-20 и назвать имя любого кандидата. Эти новшества сильно беспокоили обком и райкомы партии, которые хотели иметь послушные представительные органы власти и избрали тактику противостояния происходящим процессам путем запретов, срывов мероприятий, окриков. Ситуацию также осложняло то, что многие сильные хозяйственники и просто авторитетные личности стремились в депутаты, а партийные и советские органы всеми средствами защищали своих ставленников.

В такой обстановке главной задачей Центризбиркома КБАССР было безусловное обеспечение подготовки и проведения выборов в Верховный Совет КБАССР в соответствии с законом о выборах. М. Докшоков на заседании избиркома озвучивал эту задачу так: не допустить, чтобы выборы превратились в игру в демократию, а Центризбирком – в некое прикрытие для отбора «нужных» депутатов. Наряду с председателем эти цели отстаивала его боевой заместитель Бакова Фаина Османовна, профсоюзный лидер, известная своей принципиальностью и настойчивостью. Секретарем комиссии был назначен заместитель заведующего идеологическим отделом обкома КПСС Валерий Юрьевич Иванов. Практически все члены Центральной избирательной комиссии склонны были согласиться, что важно не препятствовать равноправному и честному участию в выборах представителей общественных организаций и объединений, пользовавшихся в то время поддержкой определенной части населения. Все понимали, что грубое противодействие этому со стороны властных структур могло привести к политическому кризису, к дальнейшему обострению политической обстановки в республике. Создавалось впечатление, что Центризбирком КБАССР единственная структура, которая трезво оценивает обстановку и учитывает все нюансы, сложившиеся к тому времени в стране и республике.

Как и ожидалось, противостояния начались уже в ходе формирования окружных избирательных комиссий. Муса Ильясович обратил внимание на явные нарушения закона о выборах в Нальчике и ряде районов. Встречались случаи, когда окружные комиссии создавались только из представителей одного трудового коллектива, хотя рядом функционировали и другие организации, предприятия. В этом легко просматривалась аналогия с тем временем, когда всю работу проводили партийные и советские работники, а члены формально образованных комиссий лишь подписывали протоколы.

Председатель Центризбиркома решительно выступил против такой практики формирования окружных избирательных комиссий. Нальчикский горисполком, Ленинский и Октябрьский райисполкомы не смогли противостоять настойчивым требованиям Докшокова М.И., и вынуждены были пересмотреть составы уже образованных и опубликованных избирательных комиссий. Конечно, такое не могло понравиться партийному руководству, но эти действия стали достоянием общественности и сильно подняли престиж и авторитет Центральной избирательной комиссии в республике.

Избиркому приходилось вмешиваться и в процесс выдвижения кандидатов в депутаты, когда райкомы и горкомы партии чинили искусственные препятствия выдвижению альтернативных кандидатов против их кандидатур. Особенно это было заметно в тех округах, в которых баллотировались представители властных структур, как районного звена, так и республиканского уровня. Будучи руководителем отдела в редакции газеты «Кабардино-Балкарская правда» и обязанный освещать избирательную кампанию, я работал в тесной увязке с Мусой Ильясовичем. Мы оба хорошо понимали, что в партийной газете противостоять партийным органам нереально, но, по мере возможности, придерживались буквы законы при освещении хода кампании. Ссылаясь на законы нередко удавалось остановить грубые нарушения и предвзятость властных структур.

На этих выборах, благодаря стараниям членов избирательной комиссии КБАССР было предотвращено много нарушений закона о выборах. Тем не менее, многие кандидаты в депутаты и их команды часто обвиняли председателя Центральной избирательной комиссии в потакании властным структурам, утверждая, что он, как представитель старой партийной номенклатуры, действовал в ее интересах. Однако, объективности ради следует сказать, что, во-первых, кроме голословных обвинений ни один из критиковавших ни разу не привел ни одного факта нарушений со стороны избиркома или ее председателя. Во-вторых, М.И. Докшоков, в силу своего сильного авторитета, имел соответствующее влияние на органы республиканской, городских и районных властей, и, пользуясь этими возможностями, которые предоставляли ему его авторитет и влияние, имел более широкие возможности защитить Центризбирком и другие избирательные комиссии от неминуемого давления сверху, сбоку и снизу. Сейчас трудно сказать точно, что могло случиться на тех выборах, если бы у руля Центризбиркома в тот период не оказался честный и порядочный человек – Муса Докшоков.

Надо признать, что выборы 1990 года не были демократичными в полном смысле этого слова, но они, несомненно, стали ощутимым шагом вперед – если сравнить с предыдущими выборами. Ведь в 73 избирательных округах выборы впервые были проведены на альтернативных началах. В результате таких выборов впервые в Верховном Совете республики появилась оппозиция – необходимое составляющее любого демократического форума. Здесь мы не даем оценки, что из себя представляла эта оппозиция и какие цели она преследовала, а лишь констатируем, что Центральная избирательная комиссия КБР, благодаря вполне демократичной позиции Мусы Ильясовича, дала возможность народу избрать инакомыслящих в законодательный орган республики.

В разгар избирательной кампании состоялся пленум обкома партии, после которого стало ясно, что сменился первый секретарь обкома КПСС – довольно одиозную фигуру Елисеева, так и не сумевшего познать особенности Кабардино-Балкарии и ментальность ее граждан, сменил прагматик В.М. Коков.

Выборы Верховного Совета КБАССР двенадцатого созыва интересны еще обилием обращений граждан в избирательную комиссию за время ее деятельности. Так, в Центризбирком за неполный год поступило 135 писем и телеграмм, а 364 граждан побывали на приеме по вопросам организации и проведения выборов. Центризбирком рассмотрел все эти обращения. Он также рассматривал жалобы о неравных условиях участия кандидатов в предвыборных мероприятиях. Чаще они касались вопросов предоставления более широких возможностей в использовании средств массовой информации, фактов некорректного отношения кандидатов, их доверенных лиц, их групп поддержки друг к другу. Сообщалось о попытках оказать давление на избирателей, попытках подкупа избирателей. Обращалось внимание на тенденциозность подготовки к выборам в отдельных избирательных округах. Многое из обращений Муса Ильясович предпочитал не оглашать, чтобы не вызывать ненужного ажиотажа, но внимательно отслеживал, чтобы разбирательства осуществлялись справедливо.

В ряде случаев ставились под сомнение результаты выборов депутатов. М.И. Докшоков хорошо осознавал, что ни в коем случае у людей не должно оставаться никаких сомнений в правильности его подходов к разрешению спорных ситуаций. Это было залогом будущности авторитета Центризбиркома и демократии в целом со стороны избирателей. Поэтому на тщательный разбор всех ситуаций, компетентная оценка с учетом закона о выборах, всегда был в приоритете у председателя республиканской избирательной комиссии.

Подводя не совсем подробные итоги того революционного периода следует отметить, что это было время больших перемен в жизни общества и оно принесло живительную влагу в застойное время. Появившиеся альтернативные выборы органов власти встряхнуло людей. У них появилась уверенность в возможности влиять на государственные дела. Что же касается Центральной избирательной комиссии Кабардино-Балкарии, пусть даже назначенная волевым порядком, она сумела на рубеже смены общественно-политической формации в стране, вселить в избирателей уверенность в завтрашнем дне, сыграв главенствующую роль в организации и проведении демократичных выборов в Верховный Совет КБАССР. Многие, с кем я говорил на эту тему впоследствии, связывают эти явления с персоной Мусы Докшокова.

Несомненно, избирательная система Кабардино-Балкарии претерпела существенные изменения, привнесла в жизнь общества понятия демократичных выборов, свободного волеизъявления граждан, и история распорядилась таким образом, что и избиркому, и обществу пришлось продолжить демократические преобразования. Однако, эти преобразования трудно воспринимать в отрыве от контекста событий лета и осени 1990 года.

В связи с этим нелишне будет напомнить, что 14 марта 1990 года внеочередной Съезд народных депутатов СССР отменил шестую статью Конституции страны и этим своим актом лишил Коммунистическую партию ее руководящей и направляющей роли в советском обществе. Сам по себе акт оправданный, обеспечивающий смелый шаг в демократическое общество, предоставления равных возможностей всем гражданам, независимо от политических взглядов, если бы в последующем он не привел к развалу мощного государства. Этот серьезный шаг Съезда дал возможность антисоциалистическим силам, и прежде всего недружественным странам в лице США и ее сателлитам беспрепятственно шаг за шагом ослаблять мощное враждебное государство, каким для них был Советский Союз. После съезда в регионах вдруг образовался вакуум власти. Привыкшие жить и действовать по указке сверху руководители краев, областей и республик откровенно растерялись. Если попытаться проследить, как создавшаяся в стране обстановка проецировалась на ситуацию в Кабардино-Балкарии, с сожалением приходится отмечать, что органы власти слабо сопротивлялись нарастающему валу критики, росту авторитета демократических организаций. Этим воспользовались только что избранный Верховный Совет и заполнил образовавшийся вакуум власти.

В Верховном Совете решались все вопросы: экономические, политические, кадровые. Он практически полностью подменял собой подведомственный ему Совет Министров КБАССР. Поэтому, когда 19 августа 1991 года случилось ГКЧП, во власти Кабардино-Балкарии все еще не было разумной согласованности в действиях. Центральные средства массовой информации будоражили умы населения противоречивыми информациями, недосказанностью, а то и направленной дезинформацией. Первые лица республики предпочли придерживаться выжидательной политики. Впоследствии выяснилось, что эта была единственно правильная позиция, хотя оппозиционными силами сдержанность властей трактовалось по-своему.

Что имеется ввиду под названием «оппозиционные силы»? Незадолго до августовских событий в Москве до этого разрозненно действовавшие «Адыгэ хасэ», «Терк», Демократическая партия Кабардино-Балкарии, народные депутаты Верховного Совета РСФСР, входившие во фракцию «Радикальная реформа» образовали движение «Демократическая Кабардино-Балкария». Это был сильный ход оппозиционных сил, умноживший их возможности воздействия на умы людей. Такое объединение не мешало им автономно решать вопросы разделения республики, не мешало отдельным организациям из этого движения противостоять или, даже, нападать друг на друга в своих выступлениях.

Несмотря на то, что программа действий этого движения нигде не была опубликована, никто не знал глобальных целей его членов, оно набирало силу. Людям до поры до времени нравились их откровенная критика органов власти и ее отдельных представителей, поэтому их митинги собирали немало людей.

Оппозиция решила извлечь выгоду из создавшегося положения и, после поражения ГКЧП, уже 24 августа обвинила первых руководителей республики в поддержке ГКЧП. Об этом заявили на заседании Верховного Совета и на бессрочном митинге на центральной площади, начавшемся параллельно с заседанием Верховного Совета. И, хотя, председатель Верховного Совета В. Коков в своем выступлении хронологически изложил все события и действия руководителей республики, депутаты-оппозиционеры и митингующие практически одновременно потребовали отставки Председателя Верховного Совета и его заместителей, а также Совет Министров в полном составе.

Обстановка накалялась, количество участников митинга росло с каждым днем. Автобусами подвозили людей из дальних и ближних населенных пунктов. Митингующие с каждым разом становились агрессивнее, и ни на какие доводы не реагировали. Любой, кто пытался сказать об ошибочности их действий, на опасность ситуации, активисты движения подвергали жесточайшей обструкции. Однако, говоря о движении «Демократическая Кабардино-Балкария» в данном случае необходимо оговориться, что в митинге и ее требованиях участие балкарских общественных организаций было сведено к минимуму – за исключением нескольких лидеров, балкарцы в этом не участвовали.

События тех дней были схожи с теми, которые происходили немногим раньше проходили в Грозном и завершились свержением законно избранного Верховного Совета Чечни и захватом власти сторонниками Джохара Дудаева. Стало ясно, что событиями дирижируют из одного и того же места, и эти дирижеры хотят, как можно сильнее накалить обстановку. С каждым днем становилось понятнее, что увещеваниями митингующих не остановить. К этому прилагали все силы их гласные и негласные руководители. Как выход из ситуации митингующим было предложено постановление Верховного Совета КБССР о проведении досрочного выбора в декабре 1991 года и учреждение поста Президента республики с последующими демократическими выборами. Однако, такие решения показались половинчатыми митингующим и голодающим – они все еще требовали кардинальных решений.

Президиум Верховного Совета КБССР 27 августа принял заявления В. Кокова, его заместителей Х. Кармокова и Ю. Чепурко, а также председателя Совета Министров М. Мамхегова об отставке – в целях скорейшего прекращения голодовки и сохранения в республике гражданского мира и согласия. Мужественный и разумный поступок был оценен народом Кабардино-Балкарии позитивно и, безусловно, добавил авторитета заявителям.

После добровольной отставки первых руководителей Верховного Совета и Совета Министров КБССР, страсти митингующих утихли, и они разошлись. По нашему мнению, организаторы волнений решили, что им уже ничто не мешает властвовать – в тот же день один из лидеров оппозиции З.М. Налоев с экрана телевизора заявил, что им «… досталось тяжелое наследство». Однако он ошибался – власть так просто никому не отдается. Хотя и без первых руководителей, в республике все еще действовали полноценный Верховный Совет и боеспособный Совет Министров. А вскоре были избраны и руководители. Председателем Верховного Совета стал Хачим Кармоков, а председателем Совета Министров утвердили Георгия Черкесова, хозяйственного руководителя, ранее не замеченного в политических группировках. Вскоре был принят Закон о выборах Президента Кабардино-Балкарской ССР и Центризбирком окунулся в новые заботы, которые отнюдь не были простыми.

Выборы первого Президента Кабардино-Балкарии готовились, проводились и сопровождались жестким противостоянием органов власти и оппозиции. Уступка митингующим в августе была воспринята ими как слабость власти. Возможно, отчасти это было и так, но теперь власть в лице Х.М. Кармокова, который уже усвоил уроки летних переживаний, твердо заявила, что ни под каким давлением не собирается уходить в отставку. Оппозиции нужно было заявить о себе на президентских выборах.

Никто не сомневался, что о своих притязаниях на высшую должность заявит Коков В.М., последние годы руководивший республикой. Скорее всего, в движении «Демократическая Кабардино-Балкария» зародилась идея устранить из предстоящей борьбы одного из несомненных фаворитов. Поэтому, неудивительно, что там решили апеллировать к Президенту России Б.Н. Ельцину и Верховному Совету РСФСР рассудить степень участия или сочувствия Кокова ГКЧП – страсти по этому поводу в России еще не улеглись, многие все еще искали черную кошку в темной комнате, расправляясь с неугодными. У оппозиции были свои люди, как отмечалось, и в Верховном Совете РСФСР и связи с президентскими структурами и они могли оказать содействие в отстранении Кокова от политических событий. Параллельно с этим в Москве была издана новая газета, которая вышла с единственным номером, где огульной критике подвергался Валерий Коков. Тогда население трепетно относился к подобного рода публикациям. Обвинение в поддержке ГКЧП и данная публикация, по мнению организаторов гонения, должна была решить участь В.М. Кокова и президентских гонок.

Кто знает, возможно, при таком раскладе республику ожидала иная история, но специальная Комиссия, прибывшая в республику для изучения изложенных в обращении оппозиции фактов, пришла к выводу, что руководство Кабардино-Балкарии какую-либо поддержку путчистам не оказывало. Такой поддержки она не обнаружила и в документах органов власти республики. Кстати, ответчиков по той публикации так и не нашлось – оказалось, что ни такой редакции, ни такой газеты в природе не существуют.

Казалось, политические лидеры и деятели теперь могут сосредоточиться на президентских выборах, однако серьезные потрясения еще не были исчерпаны и 17 ноября 1991 года первый съезд балкарского народа провозгласил Декларацию о национальном суверенитете балкарского народа и образования Республики Балкария. Следом кабардинские национальные организации также стали на путь разделения республики по национальному признаку. Настроение русских районов, хотя и не повсеместно, склонилось к присоединению к Ставропольскому краю.

Выборы Президента республики поручили действующей Центральной избирательной комиссии. Ситуация осложнялось как отказом балкарской части населения от участия в выборах, так и несовершенством избирательного законодательства. В частности, членов избирательной комиссии, наученные горьким опытом противостояния кандидатов в депутаты на выборах Верховного Совета КБССР и РСФСР, грязи, которой они часто обливали друг друга, волновало, что в законодательстве нет четких границ дозволенных действий кандидатов в президенты во время предвыборной борьбы. Центризбирком обратился в Верховный Совет с рядом предложений по внесению изменений в Закон о выборах Президента республики.

Идя навстречу избирательной комиссии и неизменно твердой позиции М.И. Докшокова, депутаты Верховного Совета республики внесли некоторые изменения в законодательства, и они способствовали более или менее спокойному течению избирательной кампании. Так, удалось ввести положение об усилении ответственности кандидата в Президенты КБССР за нарушение избирательного законодательства. Также получилось внести пункт, что кандидатам в Президенты предоставляются равные возможности в использовании государственных средств массовой информации. Но главным изменением было то, что в период подготовки к выборам запрещается использование денежных и других материальных средств государственных и кооперативных предприятий, государственных организаций и учреждений, кроме тех, что выделялось бюджетом.

Оставалась нерешенной проблема отказа части балкарских населенных пунктов от участия в президентских выборах. Эту идею упорно продвигал позже запрещенный судом Национальный Совет балкарского народа. В результате целенаправленной обработки жителей и угроз, в большинстве балкарских населенных пунктов Советы народных депутатов приняли решение о роспуске участковых избирательных комиссий. Даже в Тырныаузе, где кроме балкарцев проживали и кабардинцы, и русские, функционировал лишь один избирательный участок. И Центральная избирательная комиссия ничего не смогла с этим поделать.

Сложная политическая ситуация, созданная объявлением о создании Республики Балкария и ожиданием такого же заявления от кабардинских национальных движений, естественно, повлияла на настроения русскоязычного населения. Следует отметить, что основная масса жителей Прохладненского района, г. Прохладного и Майского района изначально выражало недовольство введением института президентства, опасаясь ущемления своих прав, а после обострения национального противостояния между группировками кабардинцев и балкарцев, чаще стали слышны и сепаратистские настроения. Это явилось еще одним поводом для беспокойств в республиканской избирательной комиссии. Тревогу в основном вызывало опасение неявки избирателей, из-за чего выборы пришлось бы отменить. Эти причины также стали главными, почему выборы были перенесены на более поздний срок – на 24 декабря 1991 года. Перенесение даты выборов дало возможность продления сроков выдвижения кандидатов в Президенты, чем воспользовались сторонники Ф.А. Хараева. Это в принципе было неплохо – чем больше кандидатов, тем больше избирателей могло быть привлечено к выборам. Таким образом, официально зарегистрированных кандидатов в Президенты КБССР стало четыре: В.М. Коков, Х.М. Кармоков, П.М. Иванов, Ф.А. Хараев.

Началась яростная предвыборная борьба. Следует отметить, что к чести кандидатов в Президенты, борьба шла с соблюдением норм законодательства и этических норм – прямых нападок друг на друга, оскорблений личностей не наблюдалось, чего не скажешь о членах их команд. Активность, с которой кандидаты в Президенты и члены их команд занимались агитацией, способствовало тому, что настроение людей постепенно менялось, и количество желающих принять участие в голосовании с каждым днем росло. В частности, к концу избирательной кампании настроение русскоязычной части населения заметно поменялось, люди стали больше интересоваться выборами, кандидатами в Президенты. Активности избирателей в значительной мере способствовало проведение 14 декабря 1991 года съезда народов Кабардино-Балкарии, который дал возможность населению республики лучше узнать состояние дел в республике и устремления тех, кто пытался сорвать выборы.

Состоявшийся 24 декабря 1991 года первый тур президентских выборов, хотя и состоялся в рамках закона, но не дал окончательных результатов. На второй тур голосования вышли Валерий Коков и Феликс Хараев, получившие соответственно 39,3 и 19, 8 процента голосов от общего числа избирателей, принявших участие в голосовании. Однако, самое главное - явка избирателей была нормальной. Центризбирком, в соответствии с Законом КБССР о выборах Президента, назначил второй тур голосования на 5 января 1992 года. 

На снимке: делегация Кабардино-Балкарской областной партийной организации на ХХУ11 съезде КПСС.

Подготовка к выборам уже подошли к финишной прямой, когда кандидат в Президенты Ф.А. Хараев снял свою кандидатуру. Не вникая в причины такого поступка следует заметить, что этот шаг не способствовал ни приближению спокойствия в республике, ни мирному процессу завершения избирательной кампании. Наоборот, оппозиционные силы, которые в основном поддерживали Ф.А. Хараева, стали еще яростнее работать в направлении срыва избирательной кампании. Свою лепту в это дело попытался внести и бывший кандидат в Президенты Ф. Хараев, который обратился в Центризбирком с заявлением об изменении формы бюллетеня для голосования. Он предлагал, раз в бюллетене остается только одна фамилия, сделать так, чтобы избиратель вычеркивал не фамилию кандидата, а одно из двух слов: «За» или «Против».

 

До дня выборов оставалось три дня, типографские работы по печатанию бюллетеней уже проводились полным ходом, поэтому Центризбирком отказал Ф. Хараеву в его заявлении. Президиум Верховного Совета КБССР, который, как известно, возглавлял сошедший с дистанции Х. Кармоков, решил рассмотреть заявление Ф. Хараева на своем заседании, но председатель избиркома М. Докшоков отказался принять в этом участие, правильно полагая, что возможно давление. По Конституции Центризбирком был подотчетен лишь Верховному Совету, а не его Президиуму, так что формально он был прав, а по сути – снова восстанавливал против себя действующую верховную власть.

 

На снимке: Н.Н. Евтушенко, К.К. Тарчоков и М.И. Докшоков в Венгрии для изучения опыта выращивания кукурузы.

 НаНа сним

К тому времени обстановка стала несколько иной, хотя оставалась сложной. Две довольно влиятельные группировки в Верховном Совете чуть ли не каждый день вступали в конфронтацию между собой. Эти стычки говорили сами за себя: в республике до предела накалена политическая обстановка, и верховная власть не только не влияла на происходящие процессы, но и сама их усложняла. Население в основной своей массе понимала, что нужна сильная власть, способная обеспечить консолидацию общества и эти надежды они связывали с личностью будущего Президента. Под давлением таких обстоятельств, многие их тех, кто в принципе не одобрял института президентства или не хотел участвовать в выборах, в последние неделю-другую передумали и приняли активное участие в выборах. То же относится и ко многим избирателям балкарской национальности, изменившим свои позиции в последние дни.

Выборы Президента состоялись в назначенный срок, и В.М. Коков был избран Президентом Кабардино-Балкарской ССР. За его кандидатуру проголосовали 88, 86 процента от общего количества избирателей, принявших участие в голосовании. Самое главное, никто уже не мог выдвигать обвинение, что выборы нелегитимны, ибо в президентских выборах приняло участие 53,8 процента избирателей, внесенных в списки для голосования.

После президентских выборов, казалось, ничто не помешает республике выйти на прямые рельсы развития, но это было не так. Во-первых, оппозиция все еще не успокоилась и доставляла немало неприятных моментов органам власти. Во-вторых, вопрос разделения республики вышел не передний край. Теперь не хотела успокаиваться Конгресс кабардинского народа, который занял непримиримую позицию и готов был перейти к агрессивным методам. В-третьих, мешали разногласия между Президентом и руководством Верховного Совета КБССР.

                               На снимке: М.И. Докшоков с космонавтом Г.С. Титовым.

И это было главное препятствие. Руководители республики старались не афишировать эти разногласия. Более того, они никогда публично не выясняли отношений, но твердая позиция Председателя Верховного Совета, что верховной властью в республике является Верховный Совет, был непреодолим. Те, кто работали в Доме Советов в тот период помнят, сколько неудобств приносило данное противостояние. Х. Кармоков, который распоряжался финансами, долгое время не

выделял средства даже на содержание технических работников и предвыборной команде Президента пришлось по очереди дежурить в его приемной. Верховный Совет подмял под себя Кабинет Министров, не церемонясь, вклинивался в решение хозяйственных, кадровых и других вопросов. Короче, Верховный Совет и его Президиум не хотели замечать тех конституционных изменений, которые произошли после избрания Президента республики, и предпочитала действовать в рамках прежних законов.

М.И. Докшоков и его неповторимая улыбка

Было ясно, что шла борьба за перераспределение власти.  Такое же положение было и во взаимоотношениях Президента России и Верховного Совета России.

Президент КБССР В.М. Коков официально вошел в Верховный Совет республики с предложением предоставить ему дополнительные полномочия. После острых дискуссий испрашиваемые полномочия были предоставлены 11 марта 1992 года. Кстати, на этой же сессии депутаты приняли постановление о переименовании республики. С тех пор она стала называться Кабардино-Балкарская Республика. Такое переименование было важно не только для дальнейшей десоветизации республики, но и для нормальных отношений с федеральным центром, который не хотел иметь никакого отношения к Советам.

Таким образом, был сделан немаловажный шаг на пути перехода к президентской республики, хотя стоявший на этом пути Верховный Совет КБР все еще представлял реальную силу и препятствовал исполнительным органам власти. Дела осложнялись и возросшей активностью национальных движений. Развязке способствовал Указ Президента России Б. Ельцина №1400 о поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации и последовавшие за этим события. Верховный Совет КБР принял постановление, которым считал вышеозначенный Указ не действующим на территории республики. У Президента республики был свой вариант конституционной реформы, предусматривающий самороспуск Верховного Совета КБР и местных Советов, трансформирование Верховного Совета в двухпалатный Парламент. По мнению В.М. Кокова эти изменения могли способствовать тому, чтобы властная система Кабардино-Балкарии органично вписалась в единую систему власти Российской Федерации. В.М. Коков, в короткое время выросший в политика Российского масштаба, предвидел будущее России и стал одним из проводников политики центра. Заявление о вхождении в единую систему Российской власти было своевременным еще и потому, что такое заявление в глазах Ельцинской команды дистанцировало его от Верховного Совета КБР, фактически осудившим расстрел Верховного Совета РСФСР.

Необходимо было срочно разрядить ситуацию – это был, несомненно, политический кризис и в его разрешении ожидать помощи федеральных органов власти не приходилось. В целях стабилизации обстановки, Президент КБР В.М. Коков издал Указ «О реформировании высшего представительного органа власти Кабардино-Балкарской Республики и проведении досрочных выборов депутатов Парламента Кабардино-Балкарской Республики». Этим указом Президент возложил обязанности Центральной избирательной комиссии по выборам депутатов Парламента Кабардино-Балкарской Республики на Кабардино-Балкарскую окружную избирательную комиссию по выборам депутатов Государственной Думы РФ и поручил ей, совместно с нижестоящими избирательными комиссиями, в пределах их компетенции, организацию выборов и обеспечение избирательных прав граждан при проведении выборов в Парламент. Но это уже было без Докшокова. Он снова добровольно покинул высокий пост из-за разногласий в связи с голосованием в республике по проекту новой Конституции России. Он не мог поступиться своими убеждениями и, как он сам говорил, одобрять дальнейшую «ельцинизацию» страны.

На всех этих должностях Муса Ильясович проявлял высокое чувство ответственности, неизменно добиваясь ощутимых успехов. Последнее место его работы - заместитель директора Кабардино-Балкарского института гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН.

Уже будучи на заслуженном отдыхе, являлся членом Совета старейшин при полномочном представителе Президента РФ в Южном федеральном округе, входил в состав Общественно-консультативного совета при Главе Кабардино-Балкарской Республики. Много и упорно работал в различных общественно-консультативных советах по вопросу статуса сельскохозяйственных земель, в глубоко аргументированных статьях отстаивал свою точку зрения о том, что землей должны владеть те, кто на ней работает, но серьезных подвижек в этом деле не имел. Это довлело над ним всю оставшуюся жизнь.

В последние два десятилетия своей жизни основной заботой Мусы Ильясовича были земли сельскохозяйственного назначения. Плоть от плоти из крестьян, основную часть жизни посвятивший развитию сельского хозяйства, искренне любивший землю и крестьянство, он не мог равнодушно относится к мысли, что источник богатства родной республики, а значит, и средство существование сельчан, используется варварски, стал разменной монетой для обогащения небольшой кучки людей. Он искренне полагал, что землей должны владеть те, кто ее обрабатывает и пытался доказать свою позицию руководителям республики в отдельных разговорах. Он много выступал на различных форумах, специальных совещаниях, различных заседаниях. Убеждал всех, кого только можно, что его мнение о земле нисколько не расходится с российским законодательством. К концу жизни он пришел к выводу, главная причина отсрочки земельной реформы в противоречии между российским законодательством, исходящим из того, что основой земельных отношений в стране должна стать частная собственность на земли сельскохозяйственного назначения, и позицией нескольких поколений руководителей республики, которые хотят оставить эти земли в государственной собственности КБР.

Будучи умным человеком, он, конечно, понимал истинные причины такой позиции, как мог противился этому, так ка хорошо понимал и другое: лишение владения землей крестьян приведет к гибели села. Села, благополучию которого он посвятил свою жизнь.

Муса Ильясович всегда занимался общественной работой. Он неоднократно избирался членом бюро обкома КПСС, делегатом XXVII съезда КПСС и XIX всесоюзной партконференции, депутатом Верховного Совета РСФСР, депутатом Верховного Совета Кабардино-Балкарской АССР ряда созывов. Являлся членом КПРФ, членом рескома Кабардино-Балкарского регионального отделения КПРФ. Его доклады и речи на этих форумах никогда не были формальными и отличались глубоким анализом состояния дел, указанием причин недостатков и, обязательно, содержал конкретные предложения.

Автор этих строк не раз был свидетелем того, как добросовестно он выполнял возложенные на него общественные обязанности. В частности, я был участником одного общественного проекта, которым руководил Муса Ильясович. Тогда мы, под эгидой Архивной службы КБР готовили к изданию книгу избранных докладов и речей Т.К. Мальбахова. Книга получилась добротная, хорошая, пользуется спросом и на сегодняшний день стал библиографической редкостью. И это благодаря тщательности, ответственности и скрупулезности, с которой подошел, казалось бы, к простому делу наш руководитель М.И. Докшоков.

Вообще для него не существовало мелочей. Для Мусы Ильясовича не было второстепенных дел и, если он принимался за какое-нибудь дело, обязательно доводил его до логического завершения. Так было с установкой памятника Т.К. Мальбахову. Несмотря на принятое концептуальное решение об увековечении великого человека, установление памятника неоправданно затянулось. То место меняли, то сроки, то форму памятника. Поняв, что все неспроста, М.И Докшоков, в паре с депутатом Парламента КБР В.С. Кебековым взялся за дело. Оказалось, даже для таких уважаемых людей тяжело пробить брешь в искусственно созданной броне вокруг установки памятника заслуженному человеку. Человеку, которому республика обязана своим поступательным движением. Даже некоторые близкие его соратники и люди, позиционирующие себя близкими к Тимборе Кубатиевичу, осторожно стали высказывать мысль, что эпоха таких людей, как Мальбахов уже ушла, что народ не поймет, если сейчас установят памятник, это будет воспринято неоднозначно. Муса Ильясович нервничал, переживал, но не отступался. Вместе с такими же уважаемыми людьми, как он сам неустанно ходил по инстанциям, в том числе не раз и к первым лицам – и так, пока при Главе республики Ю.А. Кокове не добился результата.

Таких акций М.И. Докшоков проводил много раз и все они имели общественное звучание. Однако, как нам представляется самым важным и нетленным делом Мусы Ильясовича остается его деятельность по сохранению мира на нашей древней земле. В ответственный период, когда были серьезные попытки разделить республику по национальному признаку, он стал инициатором и сопредседателем Движения за сохранение единства Кабардино-Балкарии.

Он тогда работал председателем Центральной избирательной комиссии республики и до тонкостей знал все нюансы политического расклада. Его не могли не беспокоить тучи, которые сгущались над его малой Родиной. В короткий срок существования Движения за сохранения единства Кабардино-Балкарии, он со своими сподвижниками, сумел собрать вокруг себя всю позитивно мыслящую часть населения республики. Движение обратилось к жителям Кабардино-Балкарии с содержательным обращением, где разъяснялись последствия непродуманных шагов национальных движений по разделу республики. Именно с активизацией деятельности Движения за сохранение единства Кабардино-Балкарии, где сопредседателями выступили известные политические деятели М.И. Докшоков, Г.С. Губин и М.Ч. Залиханов, стали видны очертания мира и спокойствия в республике.

Надо отметить и то, с какой продуманностью действовали М. Докшоков и его соратники. Например, в первое время они воздерживались от активной деятельности, не проводили массовых мероприятий, а лишь наращивали потенциал, вовлекали уважаемых в обществе людей и организации в свои ряды. И не по причине сомнений, а для того, чтобы дать возможность национальным движениям опомниться, чтобы не провоцировать их на обвинения в том, им кто-то помешал найти решения по сложным вопросам и, прежде всего, по такому вопросу как о границах между Кабардой и Балкарией.

Зато, впоследствии активная работа Движения по разъяснению сути попыток по разделению республики, его Обращение к народу со всесторонним анализом и неутешительными прогнозами, другие меры, стали беспокоить зачинщиков и ярых сторонников разделения республики. Руководителям и активным сторонникам Движения стали поступать недвусмысленные угрозы, в ангажированной прессе стали полоскать его активистов, начали поступать требования о самороспуске общественного движения. Несмотря на такие меры, Движение за сохранение единства Кабардино-Балкарии, под руководством уважаемых людей, в число которых входил, естественно, его организатор и вдохновитель М.И. Докшоков, до последнего работало поступательно, эффективно, резко отличаясь от популистко-радикальных организаций своей открытостью, правдивостью и спокойствием.

Кроме всего прочего, он автор книг «Горные луга Северного Кавказа» (1972), «Главная привилегия — ответственность за других» (1988), «Докшоковы и Докшукины в Кабарде» (2001), «За неровной гранью перевала» (2003), «О времени, людях и земле» (2015), многочисленных статей в журналах и газетах на самые актуальные темы, очерки и зарисовки про достойных людей, написанные душевно и доходчиво.

Добросовестный труд Мусы Ильясовича Докшокова на благо людей отмечены орденом Трудового Красного Знамени, двумя орденами «Знак Почета», орденом «За заслуги перед Кабардино-Балкарской Республикой», медалями и другими знаками отличия. Великий человек и руководитель от Бога М.И. Докшоков скончался 19 февраля 2015 года в Нальчике.

По общему мнению, Муса Ильясович был человеком высокой нравственности, чести и достоинства, примерным семьянином, надежным другом и товарищем, доброжелательным советчиком, отличным руководителем. Его отличали глубокая интеллигентность, безупречная деликатность, высокий интеллект. Он всегда был скромен, вдумчив и объективен. Можно смело констатировать, что он был верным сыном своего народа.

Жизнь и деятельность великого человека и патриота Мусы Ильясовича Докшокова еще предстоит долго изучать, анализировать. Усилиями его детей Мурата и Мадины издана уникальная книга, где собраны его воспоминания, речи, выступления, статьи, а также некоторые публикации о нем. Они могут стать добротной основой для анализа жизни и деятельности государственного, партийного и общественного деятеля, каким был Муса Докшоков.

Владимир Кудаев

Vladimirkudaev