Пытаясь совместить социализм и шариат (Катханов Назир Адильгиреевич)

 

Пытаясь совместить социализм и шариат

(Катханов Назир Адильгиреевич)

Назир Адильгиреевич Катханов является одним из организаторов и руководителей борьбы горцев за Советскую власть на Северном Кавказе. Он - советский государственный, культурный и партийный деятель, просветитель. Единственный общественно-политический деятель Кабардино-Балкарии начала ХХ века, который сумел завоевать поистине всенародную популярность и чьи усилия были направлены не на собственный карьерный рост или личное обогащение, а на благополучие собственного народа.

Назир Адильгиреевич родился в 1891 году в селении Лафишево Нальчикского округа (в настоящее время - селение Псыхурей Баксанского района) в семье муллы Адиль-Гирея Катханова (1857-1919). Он происходил из узденей, но с детства был глубоко верующим. Назир окончил духовную школу – медресе при местной мечети. Учился он прилежно, красиво, в напев, исполнял суры из Корана, читал бегло. Мальчика мучило, что он не понимает прочитанное, но здесь ему в этом помочь не могли. Назир для продолжения учебы был переведен в Кашироковское (ныне Кенже) медресе, обладавший более солидным статусом.

По сведениям журналиста Раисы Афауновой, Назир здесь был влюблен в местную девушку. Любовь была взаимной – она нашла песню от имени той девушки.

После учебы в Кашироково, Назир в 1911 году был определен в Баксанское духовное училище. Это был совершенно иной уровень преподавания. Здесь он встретился с молодым просветителем и энтузиастом Нури Цаговым, в совершенстве владеющим как кабардинским, так и арабским языками. Кроме того, Н. Цагов преподавал здесь такие предметы, как естествознание, астрономия, математика, география, история и кабардинский язык. Это был настоящий университет для жаждущего знаний Назира. Он был успешен, эрудирован, убедителен в разговорах, умел находить общий язык со сверстниками, поэтому Нури Цагов рекомендовал его на учебу в Нальчикское реальное училище, а после его окончания преподавал в нем арабский язык и историю Востока.

К 26 годам Назир заметно возмужал, физически окреп, обрел осанку настоящего горца. Он был красив и статен: правильные черты лица, живой взор серо-голубых глаз привлекал внимание, прямой нос и смоляные усы подчеркивали мужественность характера. С юных лет и до последних своих дней он одевался в кабардинский национальный костюм, который подчеркивал его красивую фигуру и очень был ему к лицу. Он постоянно совершенствовал свои знания, был настоящим оратором. Кабардинская речь Назира Катханова была безупречной. Прекрасно знал арабский язык, а позже в совершенстве овладел русским языком, хорошо знал русскую культуру, литературу, умело оперировал своими знаниями. Живя в Москве, он приятно удивлял многих ученых своей эрудицией.

Большим испытанием волевых, моральных и человеческих качеств Назира Катханова стали события, развернувшиеся на Северном Кавказе после Октябрьской революции. Он был правоверным мусульманином, твердо придерживался исламского мировоззрения. Поэтому, ему важно было точнее узнать, как новая большевистская власть относится к шариату. Он твердо знал, что ни за что не примкнет к движению, ущемляющему его взгляды и убеждения. Помог ему давний друг Касым Шогенов, к тому времени проживавший во Владикавказе. Поздней осенью он приехал к Назиру с газетой «Народная власть», а в ней «Воззвание ко всем трудящимся мусульманам России и Востока за подписью председателя Совнаркома В. Ленина и народного комиссара по делам национальностей И. Сталина.

Надо сказать, что до Н. Катханова доходили разные сведения об отношении большевиков к религии. Кто-то говорил, что революцию делали как вообще неверующие, так и представители разных религий и теперь их разделить невозможно. Иные утверждали, что религия несовместима ни с марксизмом, ни с революцией. Эти разрозненные сведения накладывались на предубеждение Назира против прежней власти в России, так как, по его мнению, она считала мусульман людьми второго сорта. И правда, чтобы достичь каких-нибудь заметных успехов в карьере, мусульманам приходилось переходить в православие. Интересовала молодого кабардинца и позиция большевизма по отношению к колонизированным народам России и, прежде всего, к народам Северного Кавказа, считая, что их права при царизме сильно ущемлялись. Воззвание перевернуло его отношение к новой власти – он проникся уважением к вождям революции, сумевшим заметить главное в чаяниях народа: отношение к земле, демократии. Особенно его покорили слова: «Мусульмане России, татары Поволжья и Крыма, киргизы и сарты Сибири и Туркестана, турки и татары Закавказья, чеченцы и горцы Кавказа, все те, мечети и молельни которых попирались царями и угнетателями! Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными… Знайте, что ваши права, как и права всех народов России, охраняются всей мощью революции и ее органов – Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов…». Если бы он знал, какие неблаговидные дела последуют за этими золотыми словами на протяжении многих десятилетий, что мечети и учебные заведения мусульман, священнослужители будут уничтожены, Назир Катханов, безусловно пошел бы иным путем, но тогда он поверил большевистскому призыву, поверил, что большевизм совместим с мусульманской религией.

Братская могила 20 бойцов отряда Назира Катханова, Нальчик, сквер милиции

В тот вечер друзья пришли к выводу, что Советская власть на стороне верующих мусульман, следовательно, ее нужно поддерживать, защищать. Вскоре все сохста, которые обучались у Катханова и были его единомышленниками, разъехались по селениям Кабарды и Балкарии и, как могли, объясняли людям, что новая власть выступает за равенство религий, гарантирует «всей мощью революции» свободу и неприкосновенность мечетей.

Эти действия, по сути, стали началом его активного участия в Гражданской войне и революционном движении на Северном Кавказе. Первые упоминания о кавалерийском отряде под командованием Н. Катханова появились весной-летом 1918 года. Отряд был создан из числа сохст – учеников Назира Адильгиреевича разных лет, поверивших в его гуманистические идеалы национального освобождения, свободу вероисповедания и социальную справедливость. Молодые люди потянулись к нему благодаря его несомненному авторитету. К тому времени Назира выгодно отличали лучшие качества адыга и интеллигента: толерантное отношение к людям, терпеливость, высокая образованность, самостоятельность в суждениях, упорство в достижении своих целей. Немаловажное значение имело и то, что он был прирожденным оратором, имел сильное влияние на собеседников и слушателей, обладал развитым чувством юмора, моментально мог реагировать на различные высказывания и реплики.

На снимке: супруга Назира Катханова Суэше Катханова, урожденная Дышекова. Фото из книги Керима Катханова об отце.

Воззвание перевернуло его отношение к новой власти – он проникся уважением к вождям революции, сумевшим заметить главное в чаяниях народа: отношение к земле, демократии. Особенно его покорили слова: «Мусульмане России, татары Поволжья и Крыма, киргизы и сарты Сибири и Туркестана, турки и татары Закавказья, чеченцы и горцы Кавказа, все те, мечети и молельни которых попирались царями и угнетателями! Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными… Знайте, что ваши права, как и права всех народов России, охраняются всей мощью революции и ее органов – Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов…». Если бы он знал, какие неблаговидные дела последуют за этими золотыми словами на протяжении многих десятилетий, что мечети и учебные заведения мусульман, священнослужители будут уничтожены, Назир Катханов, безусловно пошел бы иным путем, но тогда он поверил большевистскому призыву, поверил, что большевизм совместим с мусульманской религией.

Важное значение для дальнейшей деятельности шариатистов Н. Катханова имел договор между Катхановым и осетинскими керменистами (Революционно-демократическая национальная партия «Кермен» - осетинская партийная организация, возникшая во Владикавказском округе Терской области (ныне Северная Осетия - Алания) в лице члена Реввоенсовета Осетии Созаева летом 1917 года. Позже эта организация вошла в состав РКП(б) в августе 1918 года во время незапланированной встречи в селении Докшоково. В тот же период Даутоков-Серебряков с отрядом в 200-300 всадников начинает движение в сторону Нальчика. Появились сведения, что он громит близлежащие к маршруту хутора. V съезд народов Кабарды и Балкарии объявил нейтралитет области, что не устраивало Даутокова-Серебрякова и он продолжил свое выступление на стороне белоказаков. Это не могло не волновать Кабардинский национальный Совет, впрочем, как и активная деятельность Н. Катханова в районе селения Коголкино. Кабардинский национальный Совет за подписью председателя Шакманова, направляет в Коголкино предписание, в котором определяют деятельность Катханова провокационной и предлагают «… немедленного его ареста и препровождения в Нальчик для привлечения его к суду, как идущего вразрез с интересами кабардинского народа». Отряд из 25 человек, прибывший для ареста Н. Катханова, сам был арестован его бойцами. Таким образом, нежизненная декларация о нейтралитете «расползлась» сама по себе.

Таким образом, в области обозначились две силы, каждый из которых считал себя правым. Из них Н. Катханов опирался на поддержку населения, а Даутоков-Серебряков – на штыки белогвардейцев. К лету 1918 года Назир Катханов сумел сформировать сильный отряд из числа кабардинцев-мусульман и осетин под девизом «Да здравствует Советская власть и шариат!». Большевики использовали в свою пользу нарастающий авторитет Катханова и его войска.

В 20-х числах сентября Н.А. Катханов вступил в Нальчик и осуществил переворот. Примечательно, что в результате этого переворота ни один человек не погиб и это нужно отнести на счет Назира Адильгиреевича, который отдал приказ, запрещающий насилие. Выступивший на совместном заседании Нальчикского окружного, Духовного и Кабардинского национального советов Назир Катханов потребовал передачи всех дел по округу революционному шариатскому Совету. Тогда же он осудил позицию Кабардинского национального Совета из-за позиции нейтралитета, имея ввиду, что во времена, когда определяются судьбы народов и страны, позиция страуса неприемлема.

Революционный военно-шариатский совет, как орган власти, был беспрецедентным, не имеющим аналогов во всем пространстве постимпериалистической России. Н.А. Катханов долгими вечерами размышлял над структурой такой власти и рассчитывал совместить исламскую идеологию с большевистской политикой. К слову, тогда ничего не выдавало невозможности таких интересов. В Шариатском реввоенсовете был создан специальный отдел, который должен был заниматься вопросами, имеющими касательство с мусульманской религией: судопроизводством по шариату, обучением детей Корану, устройством мечетей и т.д.

Захвату Нальчика предшествовала большая организационная работа, проведенная Н. Катхановым и его соратниками, которые сформировали в районе селения Коголкино революционный отряд. Последний стал пополняться вооруженными жителями близлежащих населенных пунктов. По данным Р.Х. Гугова, была установлена связь с Реввоенсоветом Осетии, и представители братских народов заключили официальный письменный договор о совместных действиях против контрреволюции. Правда, текст этого договора никто из историков не видел – есть только воспоминания осетина Созаева. Р.Х. Гугов со ссылкой на работу «Гражданская война в Северной Осетии» приводит данные о том, что до вступления сводного отряда из кабардинцев и осетин в Нальчик их было 4000 всадников (Гугов 1975г.). Здесь мнения историков расходятся. Профессор У.А. Улигов пишет, что «25 сентября 1918 года Катханов со своим трехтысячным кабардинским отрядом и осетинской сотней вступил в Нальчик» (Улигов 1979г.). Однако, в представлении, подписанном всеми делегатами от Северокавказских национальностей на съезде народов Востока в 1920 года в г. Баку, в Реввоенсовет республики о награждении орденом Красного Знамени бывшего командующего 1-й Ударной Шариатской Советской Колонной на Северном Кавказе Катханова Н.А. четко зафиксировано, что он во главе своего отряда в 1400 всадников под зеленым знаменем шариата вступил в Нальчик. Сведения делегатов того съезда о численном составе отряда Н. Катханова, больше похожи на правду, поскольку они были непосредственными и активными участниками современных революционных процессов.

В конце 1918 года, по предложению Катханова и с одобрения С. Орджоникидзе, была создана Первая ударная советская шариатская колонна, под командованием Г.И. Мироненко. Н. Катханов командовал в нем всеми национальными частями. Задачей колонны было разбить войска Бичерахова и ликвидировать антисоветский мятеж на Тереке; соединиться частями 12-й армии в районе Кизляра, тем самым очистив путь на Астрахань и тыл 11-й армии. Назир Адильгиреевич с особым удовольствием участвовал в этих операциях – был памятен случай его подлого обмана Бичераховым и пленение.

На снимке: семья Назира Катханова – Керим, Магомед и Женаф. Фото из книги Керима Катханова об отце.

На счету Катханова и его войска много славных дел. Бойцы в нем воевали не за страх, а за совесть. Думается, не следует загружать данную публикацию проведенными войсковыми операциями, отвагой воинов и значением осуществленных операций. Они достаточно широко освещены в печати и представлены в историографии, хотя следует заметить, что в Советское время деятельность Н. Катханова в целом освещалась довольно тенденциозно.

В заслугах Назира Катханова полное поражения под Пятигорском отборного и до зубов вооруженного отряда генерала князя Даутокова-Серебрякова.

Считается, что 1919 год в биографии Н. Катханова остался наименее изученным, хотя есть информация, что Шариатская колонна была раздроблена и ее русская часть отступила к Астрахани, а национальные полки остались на Тереке. В представлении Н. Катханова к награждению орденом Красного Знамени читаем: «Последние ожесточенные бои в феврале 1919 года происходили в Малой Кабарде и под Владикавказом и беспрерывно длились девять дней, где активное участие принимал тов. Катханов с остатками своих частей». Тогда же по причине значительного превосходства белогвардейцев, части Красной армии были разбиты и ее остатки передислоцировались в Ингушетию и Чечню.

Как известно, в 1919 году на политической арене появился шейх Узун-Хаджи, когда-то бывший сподвижником имама Шамиля и имевший определенный вес среди населения Чечни, Дагестана и Ингушетии. Он объявил себя главой Северокавказского эмирата независимой исламской монархии. Большевики решили использовать возможности шейха для своих целей, для борьбы с белогвардейцами и вошли в состав его правительства. Так, ярый большевик Николай Гикало был назначен командующим 5-й армией, наш земляк Хабала Бесланеев стал министром внутренних дел эмирата, а Назир Катханов, в составе Первой армии эмирата, из числа отступивших в Чечню и Ингушетию кабардинцев и балкарцев, сформировал отдельный полк.

На снимке запечатлены члены Президиума съезда Советов Горской АССР. Первый двое слева и двое справа на снимки не установлены. Третий слева Назир Катханов, далее – Сергей Киров, Бетал Калмыков. 1920 год.

В тот же период он не раз был направлен в Тифлис, в Кавказский краевой комитет РКП(б) с документами и докладами о деятельности правительства Узун-Хаджи. Дорога эта была опасная и тяжелая, в пути он сталкивался с различными группировками, но врожденный талант дипломата и оратора, обширные знания в области текущего положения не раз спасали делегацию от верной гибели.

К 1920 году из числа сторонников Советской власти чаще всего назывались имена Хажумара Карашаева, Бетала Калмыкова и Назира Катханова. Но именно бойцы Н. Катханова освободили столицу округа – Нальчик. 20 марта 1920 года Назир Адильгиреевич своим «Воззванием» провозгласил Советскую власть в Кабарде и Балкарии и призвал народ к строительству нового справедливого общества. В том же месяце он дождался приезда в Нальчик Бетала Калмыкова, избранного председателем Кабардино-Балкарского ревкома. Он назначил Назира Катханова начальником окружной милиции.

Чтобы понять всю сложность ситуации, следует очутиться в том времени и понять, что истерзанный Гражданской войной народ нищенствовал и голодал. Известно, где голод, там всегда кражи, разбои и грабежи. Кроме воров и грабителей существовали еще вооруженные группировки с различными антисоветскими лозунгами, и они также были нарушителями мирной жизни. Абреки жили во многих лесных массивах и промышляли угоном скота. И что характерно, отдельные сторонники Советской власти также считали, что настала пора поживиться за свое участие в боевых операциях.

Назир Катханов взялся за дело со свойственным ему энтузиазмом. Создавал отряды милиции как в Нальчике, так и в селениях для борьбы с самоуправством, беспорядками, воровством и грабежами. Тогда одно за другим появились его приказы по кадровым перестановкам и назначениям, об увольнении нерадивых и слабых кадров.

Однако, буквально через два месяца он был переведен на должность заведующего отделом народного образования со странной и непонятной формулировкой «… с условием сохранения за ним, Катхановым, фактического руководства народной милицией, официальное же наименование возложить на другого человека» (ЦГА КБР, ф.201, опись 1, Д – 20, л – 18). Возможно, здесь имелось ввиду возложение кураторства над МВД, но где милиция, а где народное образование. В любом случае, этот период можно обозначить временем осложнения отношений власти и Катханова. Во-первых, ревностное отношение Калмыкова ко всеобщему любимцу Катханову замечалось и ранее, но возможно, Катханову также было не по душе разворачивающийся в стране красный террор.

Изучение архивных документов несколько прояснило ситуацию: имелось ввиду, что Н. Катханову поручалось заведование юридическим отделом и отделом народного образования. Такая нагрузка на одного человека объяснялось катастрофической нехваткой грамотных, компетентных людей в области, а так как Назир Адильгиреевич был в числе самых грамотных людей того времени, решением окружного исполкома от 21 марта 1921 года, ему поручалось руководство народными и шариатскими судами, а также следственной комиссией. Он был щепетилен в работе, аккуратен, если касалось судеб конкретных людей, хорошо понимал, что системные ошибки судов могут поколебать авторитет судебного законодательства в глазах граждан, поэтому без устали контролировал и направлял органы юстиции. Параллельно он и сам постоянно пополнял багаж знаний в этой области, пытался соединить основополагающие моменты шариатских законов и советского законодательства.

                                 На снимке: Назир Катханов с представителями кабардинской диаспоры в                                 Турции. Стамбул, 1925 год. Фото из книги Керима Катханова об отце.

Наряду с вопросами юстиции и административно-правовыми проблемами, большое усилие требовалось для становления народного образования. Это и открытие школ в приспособленных помещениях, и строительство новых зданий, и организация питания школьников так как шли голодные послевоенные годы, и работа по приведению национальной письменности к единому образцу, и издание учебников в отсутствие средств и полиграфической базы, и подбор кадров образования. Возможно интересно, только в Баксанском округе из 27 начальных школ только в двух заведующими были кабардинцы, в остальных русские. Да и те не совсем грамотные в сегодняшнем понимании этого слова. Из 14 членов Баксанского окрисполкома лишь шестеро имели образование, и то низшее. Человек, пришедший на должность заведующего областным отделом образования после Катханова – Камбиев Мажид

– был достойный человек, служил в Красной Армии, был членом партии, но имел лишь низшее образование.

В ситуации, когда в области не было грамотных людей, среднее образование Н. Катханова, его жизненный опыт, компетентность в разных областях и огромный авторитет делали его востребованным в самых различных отраслях. Часто он получал разовые поручения непосредственно от облисполкома и они, как правило, не имели ничего общего с его функциональными обязанностями, но, как человек дисциплинированный и обязательный, он своевременно и качественно их выполнял. Если появлялась новая работа, которую нужно начинать с нуля, это поручалось Назиру Адильгиреевичу. Так, в декабре 1922 года, решением Пленума исполкома КБАО, Назир Катханов был назначен заведующим областной рабоче-крестьянской инспекции (РКИ) в составе народного комиссариата РСФСР. Данная инспекция имела большие полномочия и была призвана помочь органам власти и управления улучшить дела в области. В частности, Н.А. Катханов своей властью мог приостановить явно незаконные распоряжения и действия учреждений и должностных лиц, которые могли принести материальный ущерб России. Имел право требовать освобождения от должностей лиц за серьезные упущения и бесхозяйственность и привлекать к суду виновных в злоупотреблениях.

Неудивительно, что при тяготении Н. Катханова к справедливости и порядку, вскоре областная инспекция стала грозой для расхитителей государственного имущества, взяточников, нечистых на руку и некомпетентных руководителей. Принципиальность Назира Адильгиреевича привела к тому, что он нажил себе врагов из числа ответственных работников различного уровня. Естественно, когда из Наркомата РКИ РСФСР поступило письмо с просьбой направить к ним характеристику на Н. Катханова, недруги постарались, а Б. Калмыков подписал уничижительную характеристику. Правда, она не испортила отношение руководства к Назиру Адильгиреевичу – Анастас Микоян знал его хорошо и относился к нему прекрасно, ценил его честность и принципиальность. А возможно, центр специально поддерживал то Калмыкова, то Катханова, тайно поощряя их расхождения во взглядах – такое тоже практиковалось.

Отрицательная характеристика на боевого соратника и заслуженного человека не была первой в череде открытых и скрытых выпадов Б. Калмыкова. Его раздражало в Катханове все: заслуги, авторитет среди простых людей, компетентность, широкое образование. История свидетельствует, что он сильно остерегался возможных конкурентов на посту первого лица области, окружал себя послушными и легко управляемыми людьми, приближал и всемерно поддерживал слабых работников, которые в принципе не могли составлять ему какую-либо конкуренцию. Н. Катханова он не только критиковал на различных форумах, главным образом напирая на то, что он крепко держится за старое, отжившее, но и организовывал такую же критику от лица рядовых членов общества. Назир Адильгиреевич старался не обострять отношения, обходил острые углы. Правда, читая тексты его выступления чувствуешь, что ему не хочется оправдываться, но никогда и не оставлял без ответа критику в свой адрес.

Назир Адильгиреевич всегда находился на острие значимых событий в Кабардино-Балкарии. Напомню, что он был участником 1-го съезда Нальчикского округа, провозгласившего Советскую власть в Кабарде и Балкарии (март 1918). С 1918 года был членом областного и Нальчикского ревкомов, начальником Окружной милиции по Нальчикскому округу, почетным председателем 6-го съезда народов Кабардино-Балкарии наряду с В. И. Лениным и Г.К Орджоникидзе (декабрь 1919 г.), делегатом второго Конгресса Коминтерна. Участвовал в похоронах Джона Рида. (Москва, 1920 г.). В 10.03.1920 года вторично освободил Нальчик от белогвардейцев. В результате боя были пленены четыре генерала и 60 офицеров. С 1920 года Назир Адильгиреевич - член Кабардинского ЦИКа, заведующий РКИ, юстиции, ОНО, член коллегии Наркомпрода. Он один из основателей первого музея (краеведческого) в Нальчике, сыграл большую роль в формировании экспозиции музея. Благодаря его переписке со И.В. Сталиным и директором Эрмитажа И.А. Орбели в Нальчик из музеев Москвы и Ленинграда перекочевали полотна Брюллова, Айвазовского, Шишкина, Горшельдта и других мастеров русской живописи (1920-1925 гг.). Был участником VIII, IX, X, XI Всероссийских съездов Советов, избирался делегатом X Всероссийского съезда Советов (декабрь 1922 года), о которых свидетельствуют сохранившиеся в архиве ЦГАОР СССР анкеты, заполненные рукой Н.А. Катханова. Входил в состав почетного караула на похоронах В.И. Ленина.

Уникальность личности «советского шариатиста», как его часто называли, Н.А. Катханова заключалась в том, что он, не будучи большевиком, сыграл важную роль в установлении Советской власти на Тереке. Высоко оценив эти заслуги Н.А. Катханова, С.М. Киров, Г.К. Орджоникидзе и Н.Ф. Гикало позже не раз агитировали его вступить в партию большевиков, но он отказывался от такого заманчивого предложения, о котором некоторые только и мечтали, мотивируя свой отказ своими убеждениями, верой.

Катханов принимал деятельное участие в формировании нового национально-государственного образования – Горской Республики, в выработке ее административно-управленческого статуса. Также он принимал участие и в процессе выхода Кабарды из Горской АССР и в создании ею своей государственности. Так, на съезде Советов Кабарды, состоявшемся 11-13 июня 1921 года, Назир Адильгиреевич выступал дважды. Сохранились тексты его выступлений. Первый раз он выступил с предложением просить центр о предоставлении Кабарде полномочий автономной республики, а не автономной области. Съезд не поддержал его предложение, чем заметно затормозил предоставление области той суверенности, которой она заслуживала. Тогда все решило выступление И. Сталина, который на нашу беду отдыхал в Нальчике и который счел предложение Катханова преждевременным. Более того, Катханова заставили снять свое предложение. И лишь в 1936 году Кабардино-Балкария стала автономной республикой, но Назиру Адильгиреевичу не суждено было это увидеть.

Возможно, выдвижение Назира Адильгиреевича представителем нашей области в Совете национальностей мог решить вопрос противоборства двух лидеров Кабардино-Балкарии – в 1923 году было принято решение о его направлении в Москву. Но возможно и такое, что Калмыков просто устранял потенциального соперника или надеялся, что Н. Катханов своими религиозными мировоззрениями сам скомпрометирует себя в федеральных структурах власти.

Два года работы представителем Кабардино-Балкарской Автономной области при Президиуме ВЦИК не были бесполезными и не стали предсмертной агонией Назира Катханова, как политика, как надеялся Б. Калмыков. Он оброс полезными связями в верхах и сделал много полезного для области. Эти дела были на слуху, о них писали, равно как и о мероприятиях, в которых Назир Адильгиреевич принимал участие. Проводимая работа заключалась по продвижению интересов Кабардино-Балкарии в высших органах власти, в государственных учреждениях, во вкладе в развитие культуры, просвещения.

Все было хорошо, но работе и благополучию области сильно мешала позиция Б. Калмыкова брать в штыки все, что исходило от Н. Катханова. Часто очень нужные и позитивные идеи приходилось «продавливать» в обход Калмыкова - через должностных лиц ВЦИК. Это не могло продолжаться долго. И, вот, 25 июня 1925 года, по представлению Б. Калмыкова, президиум ЦИК КБАО рассмотрел вопрос «О представительстве области в Москве». Под надуманными предлогами Н.А. Катханов был освобожден от занимаемой должности.

Параллельно с этим в Москве происходили другие, не менее важные события: было решено при Президиуме ВСНХ СССР (Высший совет народного хозяйства СССР - орган управления народным хозяйством СССР, действовавший в 1923-1932 и 1963-1965 годы) создать представительство областей Северного Кавказа. Национальные области Северного Кавказа имели свои представительства при ВЦИК, но их подходы к решению экономических и социальных вопросов сильно различались. Сильным личностям, таким, как Н.А. Катханов, удавалось эффективнее продвигать интересы своих областей, а другие довольствовались тем, что дадут. Часто они подходили к решению проблем без учета интересов соседних регионов, были случаи неквалифицированной постановки проблем, недостаточного обоснования своих требований. В 1925 году представительствами было принято совместное решение о создании при Президиуме ВСНХ СССР отдельной службы уполномоченного национальной политики Северного Кавказа и Дагестана в составе Главного экономического управления ВСНХ СССР.

Подспудно рассматривалась и кандидатура человека, способного достойно представлять области Кавказа и по мнению большинства им мог стать Н.А. Катханов, пользовавшийся большим авторитетом у представителей областей, хотя были и такие, кто эту должность примерял под себя. Об авторитете нашего земляка свидетельствует протокол одного межведомственного совещания представителей северокавказских и закавказских республик и областей, состоявшийся в том же 1925 году. О важности того совещания говорит то, что в его работе принимали участие Анастас Микоян, Серго Орджоникидзе, Сергей Киров, Иван Орахелашвили, Георгий Котиев, Назир Катханов, Бетал Калмыков, многие другие известные личности. Председательствовал С. Орджоникидзе, рассматривался вопрос о взаимоотношениях республик и областей. Данное совещание, скорее всего, определяющим в жизни Назира Адильгиреевича. Мы склонны так утверждать, так как его выступление не оставило равнодушным никого из присутствующих – даже Калмыков не бросил ни одной реплики. Было ясно, что выступает человек, хорошо разбирающийся в проблемах Кавказа и Закавказья, что он глубоко переживает за состояние дел в регионе и имеет конкретные предложения по совершенствованию взаимоотношений между областями и республиками Кавказа.

Поэтому, когда Президиум ВСНХ СССР разослал во все национальные образования запрос о предложениях по кандидатуре Уполномоченного, они все, за исключением Б. Калмыкова, предложили кандидатуру Назира Катханова. Сохранилось, например, предложение Ингушетии о назначении Н. Катханова и резолюция А.И. Микояна на него о поддержке этой кандидатуры. Возможно, лидеры национальных областей еще не забыли Назира Катханова как героя Гражданской войны, помнили, как под его командованием бойцы разных национальностей громили врага по всему Кавказу. Но, скорее всего, лидерам областей импонировал его сегодняшний авторитет, его увлеченность делами и компетентность, государственное мышление, истинный интернационализм. На должность Уполномоченного по национальной политике в Главном экономическом управлении ВСНХ СССР Н.А. Катханов был утвержден решением Президиума ВСНХ 13 сентября 1925 года, и он там работал до 1928 года.

Он начал с того, что стал систематизировать и изучать материалы, характеризующие состояние дел в республиках и областях, для чего пригласил на работу известных экономистов и аналитиков. Например, в качестве постоянного консультанта он пригласил известного в Москве и за ее пределами Аппельбаума. Все лица, причастные к данному ведомству по достоинству оценили этот важный шаг Катханова по привлечению зарекомендовавших себя кадров.

Главной задачей, поставленной перед Катхановым на новой должности, была работа над выравниванием экономического состояния Северокавказских областей, налаживание взаимоотношений с политическими и хозяйственными органами Советского союза, развитие промышленности на Северном Кавказе, включая Дагестан. Через призму решения этих проблем должно было последовать социальное обустройство жизни народов этих национальных образований.

О работе, проводимой Катхановым в этом направлении в Кабардино-Балкарии известно мало. Это объясняется замалчиванием его имени в целом и, в частности, деятельности в качестве Уполномоченного по национальной политике. Частично этот пробел восполнен старшим сыном Назира Адильгиреевича – Керимом Назировичем Катхановым в его книге об отце. Но в целом данное направление его деятельности требует предметного исследования историков, так как речь идет о проблемах, которые тогда будоражили органы власти и общественность, и они актуальны и сегодня.

Выполняя возложенные на него обязанности, Назир Адильгиреевич встречался в Москве со многими должностными лицами курируемых шести областей, систематически получал с мест документы и статистические данные о состоянии дел. Руководители областей часто привлекали его к решению значимых проблем развития народного хозяйства в наркоматах РСФСР и СССР. В порядке вещей были рабочие совещания с со всеми шестью представителями автономных областей Северного Кавказа, где, кроме вопросов народнохозяйственного значения обсуждалась национальная политика. Когда Керим Назирович работал над книгой о своем отце, он получил из Центрального архива народного хозяйства СССР более 70 документов, проливающих свет на многогранную повседневную деятельность Назира Катханова и его ведомства в 1925-1928 годах. На основании этих документов можно сделать вывод о напряженной работе Н.А. Катханова, которому приходилось добиваться установления необходимого контакта между своим ведомством и ответственными работниками по национальной политике ВСНХ СССР. Нередко для этого не хватало полномочий, но чаще всего – понимания существующих проблем со стороны чиновников союзных и федеральных ведомств с одной стороны, и со стороны руководства областей – с другой стороны.

В 1926 году Н. Катханов обратил внимание, что центральные органы сократили ассигнования на развитие местных органов промышленности с 2,6 млн. рублей сначала до одного миллиона, а потом и вовсе до 597 тысяч рублей. Как истинный патриот своего края, он не мог согласиться с таким положением и сделал многое для восстановления первоначального финансирования, так как промышленность Северного Кавказа начинала свое развитие широкими темпами. Он писал, что «путем личных посещений Наркомфина РСФСР и ЭКОСО РСФСР удалось получить принципиальное согласие представить дополнительные заявки, и в случае надлежащих обоснований, будут приняты и включены дополнительно в план финансирования промышленности Северного Кавказа и Дагестана». Только один этот пример показывает и его принципиальность, и его заинтересованность в улучшении работы, и масштаб его действий.

Работа Назира Катханова ценилась в национальных областях, но только не Беталом Калмыковым. Он использовал любой повод, чтобы задеть интересы своего давнего соперника и недруга. Чтобы насолить Назиру Адильгиреевичу он использовал даже смерть его брата Башира Адильгиреевича. Он после продолжительной болезни умер в Москве, а перед этим завещал похоронить в родном селе по мусульманским обычаям. Чтобы доставить неприятность Назиру Адильгиреевичу, на заседании бюро обкома партии Калмыков настоял на похоронах по-большевистски. Однако, Назир Адильгиреевич воспротивился, желая выполнить предсмертное завещание брата и настоял на своем.

Калмыков посчитал себя оскорбленным и всю жизнь мстил Катхановым. Вспоминая об этом, очевидец тех драматических событий, двоюродная сестра Назира Катханова Аслижан Османовна Гетигежева (многие, видимо, знали ее достойного сына профессора В.А. Гетигежева, долгие годы преподававшего в КБГУ) рассказывала, что не осталось ни одного человека, участвовавшего в похоронах Башира Адильгиреевича, которого Калмыков не репрессировал. Посадили муллу, который обмыл тело, соседей, родственников, даже старого фотографа, приглашенного из Осетии. Посадили мужей сестер Назира.

Б. Калмыков не успокоился, пока не посадил Назира Катханова. После долгих размышлений, он пришел к выводу, что арест Катханова в Москве или в Нальчике мало что даст – он сможет доказать свою невиновность. Калмыков решил осуществить свои злые помыслы в Ростове-на-Дону, где краевым ОГПУ руководил его подельник по репрессии людей Ефим Евдокимов. Это случилось летом 1928 года, когда Н.А. Катханов прибыл в Ростов-на-Дону в командировку. На вокзале его задержали с предъявлением ордера на арест. Его обвинили в подготовке покушения на Б. Калмыкова и, хотя, Назир Адильгиреевич энергично отрицал данное обвинение, просил встречи с Орджоникидзе, Кировым, Микояном, голодал 10 дней, из этого ничего не вышло.

Это по крайней мере странно, ведь, незадолго до ареста он еще был хорош во всем - 13 марта 1928 года, представители автономных областей Ингушетии, Чечни, Адыгеи, Карачая и Северной Осетии обратились к председателю Реввоенсовета СССР К. Ворошилову с просьбой о награждении Назира Катханова орденом Красного Знамени за выдающиеся заслуги перед государством. Не было только подписи руководства Кабардино-Балкарии. И это не случайно. И не случайно и то, что за ним последовал арест Катханова. Калмыков уготовил ему другую «награду».

Бывший прокурорский работник Александр Сарахов, исследовавший историю его заключения под стражу в книге «Остров ГУЛАГ» пишет: «Никакие увещевания, никакие объяснения, доводы в расчет не принимались в ходе следствия. Оно велось агрессивно с явным обвинительным уклоном. По делу было арестовано всего 9 человек. Из них 8 дожили до суда. Термин «суд» в данном случае можно применить только условно, ибо никакого суда как такового не было. Коллегия ОГПУ, заменявшая в данном случае суд, своим постановлением от 3 августа 1928 года подвел итог. Она приговорила шестерых видных деятелей к расстрелу. Вот их имена: Катханов Назыр Адильгиреевич, Мидов Заракуш Бытырович, зав. Ростовским отделением «Дагселькредитсоюза», Хуранов Батый Лукманович – инспектор Северо-Кавказского краевого отдела народного образования, видный ученый-лингвист, Тамбиев Магометгери Измайлович – член правления «Дагселькредитсоюза», Шекихачев Дул Пшизабиевич – к моменту ареста нигде не работающий, Урусбиев Ибрагим Хамзетович – сотрудник «Дагселькредитсоюза».

Приговор приведен в исполнение 12 августа 1928 года, о чем составлен соответствующий акт. Народ скорбел по безвинным жертвам калмыковщины. Но страх перед всекарающим мечом ОГПУ ставил их в безвыходное положение. Полномочный представитель ОГПУ по Северо-Кавказскому краю Еремин 15 августа 1928 года с большим удовлетворением рапортовал в Москву высокому начальству о содеянном. С грифом «весьма срочно» и «совершенно секретно» он докладывал заместителю председателя ОГПУ СССР Трилиссеру о том, что вышеперечисленные лица расстреляны и приложил к рапорту акт об их смерти».

Позже придет осознание ошибочности произошедшего и Назира Адильгиреевича реабилитируют, но слишком поздно – лишь в 1960 году. В справке Верховного суда РСФСР по этому поводу сказано: Коллегия ОГПУ 3 августа 1928 года осудила Катханова Н.А., 1891 г.р., по статье 58-4 и 58-11 УК РСФСР, определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 9 января 1960 года отменил с прекращением производством за недоказанностью предъявленного ему обвинения. Подписал заместитель Председателя Верховного суда РСФСР В. Крюков.

Признание придет значительно позже. 27 декабря 1990 года Указом Президента СССР М. Горбачева награжден орденом Боевого Красного Знамени посмертно за «большой вклад в установление Советской власти на Северном Кавказе, умелое руководство боевыми операциями и проявленные при этом храбрость и мужество».

Таким образом, он стал жертвой политических репрессий, развернувшихся вскоре после победы советской власти в Кабардино-Балкарии. Хрущевская «оттепель» немного приоткрыла занавес жестокой эпохи сталинизма, но, когда общество находится в полной изоляции от объективной информации, когда ценные архивные материалы спрятаны за семью печатями и историкам-исследователям они недоступны, этот пробел заполняется слухами, которые воспринимаются им, как непреложная истина. В таких условиях формировался образ Н. Катханова как жертвы борьбы с всемогущим Б. Калмыковым, на совести которого десятки и сотни загубленных жизней, тысячи исковерканных судеб. И лишь перестройка и гласность внесли коррективы в формировании общественного сознания. Резко повысилась степень заинтересованности общества в открытом и объективном обсуждении «белых пятен» нашей истории. Одним из них была судьба Н.А. Катханова. На страницах республиканских газет и журналов появились статьи, посвященные ему. Правда, эти публикации не в достаточной степени обеспечены документальной базой, многие из них носят эмоциональный характер, а иногда приводятся данные, несоответствующие действительности.

Тем не менее, они имели большое значение с точки зрения постановки проблемы. В этой связи уместно отметить значение указа президента России в 1992 года о рассекречивании документов, связанных с массовыми репрессиями и другими нарушениями прав человека, который несколько улучшил положение исследователей, получивших доступ к некоторым архивным материалам. Были введены в оборот новые архивные документы, проливающие свет на картину событий времен гражданского противостояния и начала строительства новой жизни. Эти и другие источники легли в основу публикаций о Н.А. Катханове, появившихся на страницах газет и журналов Кабардино-Балкарии. Особо не углубляясь в проблему отметим, что в советской историографии образ Н.А. Катханова рисуется как образ борца за народное счастье, стоявшего на платформе революционного шариатизма. Последнее обстоятельство в советское время воспринималось как признак идеологической неустойчивости и политической близорукости. После деидеологизации советского общества и распада СССР в средствах массовой информации и научных изданиях появились различные оценочные суждения о личности Н. Катханова. Так, историк, профессор Мадина Текуева опубликовала ряд научных статей, посвященных Н. Катханову. В них автор выявляет неизвестные факты из биографии Н. Катханова, показывает героизм, проявленный им в годы Гражданской войны, анализирует его деятельность в послевоенный период как в КБАО, так и за ее пределами. В статье Х. Мамсирова, посвященной Н. Катханову, анализируется многогранная деятельность последнего на новом и очень ответственном посту уполномоченного национального отдела ГЭУ ВСНХ СССР по Северному Кавказу, который отвечал за финансовое и материально-техническое обеспечение промышленности в национальных районах Северного Кавказа. Особую ценность имеет доклад Н. Катханова, представленный 29 января 1926 года председателю Северокавказского крайисполкома Богданову, в котором раскрывается глубокое знание особенностей экономического развития в регионе и отображаются его огромные усилия в деле восстановления промышленности, разрушенной в годы Гражданской войны на Северном Кавказе. Очень много познавательного, особенно из личной и семейной жизни, можно найти в книге сына Н. Катханова – К.Н. Катханова «Книга об отце».

Таким образом, память о великом сыне Кабардино-Балкарии Назире Катханове продолжает жить. Тем обиднее, если происходят вещи, которые не только умаляют значимость его деятельности, но и оскорбляют его память. Речь идет о переименовании в угоду улицы имени Н. Катханова на его родине в Баксане. Что интересно, настали времена, за которые боролся Н. Катханов – государство не запрещает следовать любой вере, а его имя пытаются вычеркнуть из истории. И самое обидное здесь то, что возражения общественности были вовсе не возмущенными и кратковременными.

На снимке: Керим Назирович и Магомед Назирович Катхановы. Фото из книги К.Н. Катханова.

Наш рассказ о Назире Катханове был бы неполным, если не сказали о его сыновьях Кериме и Магомеде, которые прожили жизнь, достойную их славного отца.

Так получилось, что после расстрела Назира Адильгиреевича единственным кормильцем в его семье остался старший сын Керим. Семью сразу же выселили из государственной квартиры. Им выделили комнату в коммуналке на окраине Москвы. Они были рады и этому, полагая, что если затеряются в большом городе, то смогут избежать преследований со стороны недругов отца семейства из далекой Кабардино-Балкарии. Суэше, жена Н. Катханова, была безграмотной женщиной, не знала русского языка. Пока Керим окончил школу ФЗУ, она вынуждена была работать посудомойщицей в большой столовой, но долго выдержать адский труд в полутемном непроветриваемом помещении было невозможно.

Итак, после окончания школы ФЗУ, Керим учился на рабфаке им. Плеханова и на вечернем отделении Московского машиностроительного института им. И.И. Лепсе Наркомата тяжелой промышленности СССР (позже - им. Бубнова, с 1962 года - Московский институт электроники и математики, с 2012 года – в составе Высшей школы экономики). Совмещать работу на заводе «Красный пролетарий» (С 1951 года завод носит имя А.И. Ефремова, министра станкостроения СССР в 1941—1949 годах. В позднесоветский период выпускал ежегодно по 5000-6000 станков с ЧПУ. С 1992 года завод акционирован) и учебу было очень тяжело. Парню приходилось вставать в шесть утра и бежать на работу. После насыщенного трудового дня шел на учебу сначала на рабфак, а потом в институт в Вузовский переулок. И так каждый день. Иначе было нельзя, у него была программа стать достойным своего отца, а для этого следовало поднатужиться. Так продолжалось шесть лет – один год на рабфаке и пять – в институте.

На заводе он слыл активным комсомольцем, но это не помешало коллегам в одно время исключить его из комсомола. Причиной явилось то, что он скрыл информацию про расстрел отца. Правда, позже бюро райкома комсомола не утвердило решение первичной комсомольской организации, Но К. Катханов хорошо усвоил, что история с отцом еще долго будет перекрывать ему дорогу к благополучию. После этой истории с исключением из комсомола и восстановлением, он стал руководителем «Легкой кавалерии» завода, одновременно работая разметчиком во втором механическим цехе. К сведению, разметчик – это рабочая аристократия тех лет и ему эта специальность досталась как отличнику школы ФЗУ. От него зависело качество дальнейшей обработки сложных деталей для металлорежущих станков, выпускаемых заводом. Главное, он не был привязан к рабочему месту и мог более эффективно заниматься общественной работой. Такое положение позволило ему создать в каждом цехе отделения «Легкой кавалерии», выявлять бракоделов, нарушителей дисциплины, вывешивать «Молнии» и т.д.

В армию Керима не взяли, как сына врага народа. По этой же причине Ленинский райком партии не утвердил решение заводской партийной организации о приеме его в партию, хотя в первичной партийной организации за прием его в партию проголосовало 700 членов КПСС. И только после реабилитации Назира Адильгиреевича в 1960 году Керим Назирович был принят в Коммунистическую партию.

В конце 1940 года он был направлен техническим инспектором на Московский завод шлифовальных станков. Доверие было большое, ибо шлифовальные станки отличались большой точностью изготовления, а технический инспектор обладал большими правами и пользовался большим авторитетом. Однако, он там задержался недолго: Главк перевел его техническим инспектором на 1-ый Государственный подшипниковый завод. Здесь его застало начало войны. Он работал на этом заводе до сентября 1941 года. Также Керим принимал участие в сооружении противотанковых заслонов в западном Подмосковье.

В конце 1941 года К.Н. Катханов был приглашен заместителем директора 25-го ремесленного училища при родном заводе «Красный пролетарий». Таким образом, сам того не ведая, Керим Назирович надолго связал свою судьбу с системой трудовых резервов, а проще говоря – с системой профессионального образования. Ему было лишь 25 лет. В мастерских училища изготавливали мины, запчасти для «Катюш», рации для партизанских отрядов, алюминиевые ложки и вилки. Кстати, в один из дней он встретился с приехавшим из фронта майором Шауцуковым, который, как оказалось, многое знал про его отца. Он был первым, за исключением матери, с кем Керим за долгие годы впервые говорил на родном языке.

Затем К.Н. Катханов работал директором постоянной учебно-методической выставки Управления трудовых резервов г. Москвы, а после войны, с 1946 года – руководителем лаборатории подготовки рабочих по металлообрабатывающим профессиям в научно-исследовательском отделе Министерства трудовых резервов СССР. В 1952 году, приказом министра трудовых резервов СССР В.П. Пронина, Катханова назначают начальником технического отдела учебно-производственного управления Министерства. Это была большая честь для беспартийного молодого человека. Тем более, была большой честью работать с таким организатором, как Пронин. Перед Отечественной войной он был председателем Моссовета, а в годы войны – членом Государственного Комитета обороны и работал под непосредственным началом И. Сталина.

В 1966 году Керим Назирович защитил кандидатскую диссертацию, а в 1978 году – докторскую. Докторская была на тему «Педагогические основы производительного труда молодых рабочих». Желание более углубленно работать в области профессиональной педагогики и приносить больше пользы государству и людям, привело его в Академию педагогических наук СССР, где он стал заведующим лабораторией по организации и подготовке рабочих из выпускников средних школ.

Керим Назирович в 70 лет ушел на заслуженный отдых, скончался в 2004 году. После него остались дочь Марианна и сын Мурат, а также внуки Рита, Евгений и Тимур.

Дочь Назира Адильгиреевича Женаф после окончания школы работала чертежницей в отделе главного механика на заводе «Красный пролетарий». Мать ее воспитала скромной и прилежной девушкой, братья души в ней не чаяли. Она была красивой и обаятельной, поэтому имела много поклонников. Женаф вышла замуж за Владимира Павлова, талантливого инженера-авиаконструктора, и от этого брака на свет появились двое детей – Эдуард и Алла. Эдуард был военным, окончив Академию бронетанковых войск, в звании полковника ушел в отставку и преподавал в Благовещенском высшем пехотном училище. В октябре 1999 года училище расформировано постановлением Правительства РФ.

Мне уже приходилось писать про Магомеда Назировича в книге «Гордость республики» (Нальчик, Республиканский полиграфкомбинат им. Революции 1905 года, 2009г.). В 1940 году Магомед Катханов был призван в ряды Красной Армии, участвовал в войне с фашистской и прошел с боями Западный, Брянский и Воронежский фронты. В 1943 году лейтенант М.Н. Катханов был направлен на учебу в Артиллерийскую инженерную академию им. Дзержинского. После окончания академии в 1948 году с красным дипломом он был оставлен здесь же аспирантом при кафедре артиллерийских приборов.

М.Н. Катханов опубликовал 169 научных работ, в том числе 12 монографий, много учебников. Под руководством Магомеда Назировича подготовлено более 50 кандидатов и 5 докторов технических наук. За участие в разработке высокоперспективных образцов систем управления ракетных комплексов в 1972 году ему было присвоено звание генерал-майора-инженера, в 1975 году - высокое звание заслуженного деятеля науки и техники РСФСР. Он был избран членом Национального комитета по автоматическому управлению АН СССР, членом бюро АН СССР по подвижным объектам и навигации при Президиуме АН СССР, членом экспертных комиссий ВАК по военной технике, членом Научно-технического комитета Министерства обороны страны при ведущем ракетном НИИ.

С 1978 года М.Н. Катханов был профессором кафедры электрификации и автоматизации судов Санкт-Петербургского электротехнического университета им. В.И. Ульянова (Ленина). Он автор новой концептуальной модели прогрессивной технологии обучения, получившей в 1991 году первую премию Рособразования СССР.

Умер 11 августа 1994 года.

P.S. Может показаться, будто я не знаю, что имеется разные виды написания имени Н.А. Катханова. На самом деле, наряду с исследователями, называющими его «Назир», многие, в том числе и его родной сын, предпочитают именовать его «Назыр», хотя в большинстве архивных документов его имя употребляется через «и». Мне больше импонирует арабское написание «Назир», что означает «высокопоставленный» или «важный». Оно больше подходит к судьбе нашего именитого земляка, который был рожден, чтобы быть лидером, который призван был вести за собой массы. «Назир» - более привычное звучание данного имени на пространствах кабардино-балкарского сообщества и более привычно нашему слуху.

 

Владимир Кудаев

2025 год